Смерть на Марсе - стр. 1

Никто не приезжает на Марс умирать – на Марс приезжают за жизнью.

Фраза из какого-то дурацкого рекламного ролика сама собой всплыла в памяти, и Лавиния никак не могла понять, почему. Может, потому что номер 10 Легиона уже знала: она погибнет в этом зале. Но ее смерть оказалась настолько нелепой, что поверить и принять такой исход не получалось.

Умом Лавиния понимала, что это единственный возможный вариант. Она и в лучшие времена ни за что не победила бы Первого, а теперь, с тяжелым ранением, об этом и мечтать не приходилось. Самым разумным сейчас было бы сдаться, принять поражение, избавить себя от боли… А она не могла. Страх смерти бил по инстинктам, пробуждал в душе то животное, которое таилось где-то в темных уголках памяти, ненужное и неосознанное. То, что заставляло надеяться на лучшее и держаться за необъяснимую веру в чудо.

Поэтому Лавиния не сдалась, она резким рывком отскочила назад – освобождаясь из чудовищного плена руки, пробивавшей ее тело насквозь. Внутри пульсировала боль, во рту было горячо и горько от крови, голова уже кружилась, и все же Лавинии каким-то чудом удалось устоять на ногах. Она замерла в паре шагов от номера 1, растерянная, не знающая, что делать, что сказать…

Рафаль, пожалуй, мог бы удержать ее, если бы захотел, он был намного быстрее противницы. Но он позволил Лавинии эту маленькую игру… последнюю игру. Теперь он наблюдал за Десятой с легким любопытством, в его взгляде не осталось и следа той отчаянной, преданной любви, которая недавно так надежно сковывала его.

Если задуматься, в его взгляде вообще ничего знакомого не было… Это был он – и одновременно не он. Лавиния не сомневалась, что перед ней стоит настоящий Рафаль Стром, а не клон или двойник: она узнавала его не только по внешности, по запаху и энергии тоже. Однако в нем изменилось все: поза, движения, выражение лица…

Сначала Лавинии показалось, что он просто стал более уверенным. Должно быть, выяснил, что она использовала его, предала, и теперь хочет отомстить. Но чем дольше она наблюдала за ним, тем меньше понимала. Он то смотрел на нее с осознанным снисхождением того, кто намного сильнее, то наблюдал с интересом зверя, познающего новую территорию и новую добычу. Его поза была скорее настороженной, чем расслабленной. Он как будто стал котом, который не прочь поиграть с мышкой – но не позволить ей уйти.

– Рафаль, что ты делаешь? – тихо спросила Десятая.

Кровь вырывалась изо рта и раскаленной волной лилась по подбородку на грудь. Лавиния не пыталась это остановить, она все силы бросила на исцеление внутренних повреждений, самых опасных. Пока нужно удержать позвоночник целым, подлатать легкое, восстановить хотя бы часть кишечника, потом видно будет… На это требовалось время, поэтому Лавиния пыталась выиграть себе паузу, хотя говорить с существом, стоящим перед ней, не хотелось… хотелось бежать.

Рафаль, которого она знала, должен был обвинить ее открыто, если он действительно узнал правду. Закричать или стать язвительным, как получится, но сосредоточиться на этом, на причине всего!

Однако нового Рафаля, похоже, не так уж волновало ее предательство. Он безмятежно улыбался, глядя то на ее лицо, то на рану, разорвавшую ей живот.

– Все хорошо, – только и сказал он.

Лавиния знала, что нужно терпеть. Улыбаться ему, как он улыбался ей. Подыгрывать. Но она просто не могла – она ведь не готовилась к такому! Она до сих пор не понимала, где и как допустила ошибку, но это было уже не важно. Холодное прикосновение смерти, знакомое еще со времен миссии на Феронии, вернулось – и толкнуло ее в пучину паники. У Десятой не осталось сил терпеть боль и страх, из глаз брызнули слезы, голос сорвался в крик.

– Что здесь может быть хорошего?! Ты меня насквозь пробил, выродок! Ты напал на одну из своих… На меня, хотя клялся, что любишь меня!

– Да. Это правда, – кивнул Рафаль, как-то странно, по-звериному, наклонив голову. – И я всегда буду тебя любить.

– Такая у тебя любовь? – Лавиния указала на кровавую рану. Вслепую указала, взглянуть на то, что осталось от ее тела, она просто не могла. – Ты же меня покалечил, мне больно!