Смерть - стр. 65
– Что ты ко мне чувствуешь?
Его губы оказываются у самого моего уха.
– Многое, очень многое, Лазария.
Точно хочет меня трахнуть.
Я икаю при мысли о том, что могу оказаться под Смертью, а он во мне.
Дело в том, что я явно не на сто процентов против этой идеи.
Господи.
Сан-Антонио мы покидаем под аккомпанемент приглушенного грохота обваливающихся где-то вдалеке зданий. Вскоре на смену шуму приходит тишина, и больше ничто не отвлекает меня от размышлений о том затруднительном положении, в котором я оказалась.
Опускаю взгляд на крепко держащую меня руку. На одном пальце у него серебряное кольцо, древняя монета с изображением Медузы. Я с трудом, но все же удерживаюсь, чтобы не потрогать это странное украшение.
Любоваться перстнем и рукой мне предстоит еще долго, если Смерть далеко направляется. И больше никакого выслеживания, никакой борьбы. Только много, очень много времени наедине с всадником.
Этой мысли достаточно, чтобы я попыталась предпринять еще одну отчаянную попытку сбежать.
Я с силой накреняюсь в сторону. Рука Смерти соскальзывает, и в следующее мгновение я начинаю сползать с его скакуна.
У меня нет плана, нет оружия, но, видит бог, я стану самым несговорчивым пленником всех времен и народов.
Крылья Танатоса распахиваются и удерживают меня, замедлив падение настолько, что всадник как раз успевает схватить меня за шиворот и втянуть обратно на коня. А потом снова обхватывает рукой за талию.
От его негромкого смеха я вся покрываюсь мурашками.
– Хорошая, но тщетная попытка, кисмет, – комментирует он, снова в самое ухо, и сейчас его слова звучат зловеще. – Только начни опять сопротивляться – я отпущу коня и взлечу в небо. Вот тогда тебе ничего не останется, как подчиниться.
Перед глазами мелькают воспоминания о том полете, когда Танатос нес меня по воздуху. Он держал меня, а потом выронил. Ну да, точнее, я пырнула его ножом, и он меня упустил… не специально, но все равно. Меня передергивает от мысли о том падении. О положении, в которое я попала. О тех мучительных днях.
Ничего, еще успею, все равно я от тебя сбегу, обещаю я мысленно.
А пока… пусть уж лучше Смерть думает, что я сдалась.
Я принуждаю себя расслабиться. В ответ его рука сжимается крепче. По самому этому движению понимаю: всадник буквально сочится торжеством победителя.
Урод.
Даже когда от Сан-Антонио остается одно воспоминание, конь не замедляет бег. Ледяной воздух пронизывает меня, пробирает до костей. Я изо всех сил стараюсь не дрожать, но получается плохо. Да и холодные доспехи Смерти не дают возможности согреться.