Смерть - стр. 55
Хотя лицо его торжественно и мрачно, как всегда, в устремленных на меня глазах я, кажется, замечаю улыбку.
– Я многое умею, Лазария.
Но почему Смерти дана сила исцелять? И, кстати…
– Почему ты исцеляешь меня?
Он не отвечает, только крепче стискивает зубы и сосредотачивается на моем животе.
А я снова замечаю ту странную парочку на его доспехах. На этот раз у меня получается вытянуть руку и коснуться пальцем скелета.
Танатос опускает взгляд на мой палец.
– Смерть и жизнь, сплетенные в вечном объятии, – поясняет он.
– Они похожи на любовников, – шепчу я.
– Они и есть любовники. – Он заглядывает мне в глаза и, клянусь, видит меня насквозь, до самой сердцевины.
Незаметно сглотнув, я отнимаю руку. Его же пальцы продолжают гладить меня по щеке, и теперь я реально ощущаю, как под его касаниями стягивается израненная плоть.
– Что ты со мной сделаешь? – вырывается у меня. – Когда вылечишь?
Он еще чуть крепче сжимает зубы.
– Я почитаю тебя, Лазария. – Его огненные глаза впиваются в меня. – С самого первого раза, как ты явилась передо мной, я почитаю тебя. Мне понятно, что значит ставить долг превыше всего.
Его лицо меняется, но в глазах все так же полыхает пламя.
– Но все изменилось.
– О чем ты вообще говоришь? – ершусь я, не обращая внимания на теплое, щекочущее чувство под кожей – всадник продолжает исцелять мои бесчисленные раны.
Он отнимает руку от моей щеки и кладет палец мне на губы.
– Уверен, что ты и сама понимаешь.
«Я хочу раствориться, потеряться в тебе», – кажется, говорят его глаза.
– Я не пойду с тобой, – прерывисто вздохнув, заявляю я.
– О нет, ты пойдешь.
Я задумчиво разглядываю его еще с минуту, а потом вдруг вырываюсь прочь из его исцеляющих объятий. И самое интересное, что, несмотря на свои слова, всадник отпускает меня.
Я сдерживаюсь, чтобы не выругаться, почувствовав, как сильно все до сих пор болит.
Кое-как ковыляю на непослушных ногах.
Глаза Смерти буквально прожигают меня даже на расстоянии.
– Ты еще нездорова, – мягко замечает он. – Ранена, слаба и жаждешь моих прикосновений.
– Нет, – выдыхаю я еле слышно.
Медленно, не отрывая от меня взгляда, Танатос встает. Никогда раньше он не смотрел на меня так пылко. Ни тогда, когда ранил меня, ни тогда, когда убивал, ни даже тогда, когда я проделывала то же самое с ним.
Нет, этот свет в его глазах вызван другим, более глубоким чувством, чем гнев.
– Вернись… кисмет. Позволь мне исцелить твои раны и утолить боль.
То, как гортанно он произносит это «кисмет»… Я больше не думаю о своих травмах.
Отчаянно мотаю головой и пячусь.
Смерть широко раскрывает крылья. Он делает один шаг ко мне – и это выглядит зловеще, да и выражение его лица не предвещает ничего хорошего.