Смерть из первых рук - стр. 14
– Господи, сядь, я сейчас сама позвоню, – сказала начальница, поднося телефонную трубку к уху, – триста метров, триста метров, метров триста, – пропела женщина, набирая номер полиции.
Светлана Дмитриевна передала доклад машинистов. Дежурный принял вызов и сказал, что немедленно свяжется с областным отделением. Диспетчер положила трубку и принялась успокаивать Катю. Ей было жалко девушку, видно было, что она сильно взволнована.
– Катюш, всякое бывает.
Слова начальницы вернули Катю к реальности. В реальности болела голова, а во рту чувствовался привкус крови. В висках стучало, а пересохшее горло распирал ком. Вот такой была Катина реальность.
– Помню, как в деревне на перегоне человека сбили. По дороге бежала соседка и кричала, что Колю, брата ее, поезд сбил… – Катя поджала губы и покачала головой – я тогда еще маленькой была и побежала с мальчишками смотреть. Зря.
– Все, Катюш, успокойся, – перебила Светлана Дмитриевна, – не надо сейчас прошлое ворошить, всякое бывает в жизни, если через себя все горе чужое пропускать, слез не хватит, тем более нервов. Если человеку можно помочь – грех не помочь, но, когда уже нельзя, когда поздно помогать, то и причитать не надо, только душу свою насиловать.
Девушка кивнула, но отсутствующий взгляд выдавал ее мысли, блуждавшие в царстве воспоминаний. Волшебные прикосновения памяти оживляли стершиеся страшные образы, помогая им вновь обрести силу, расцвести кровавыми подробностями. Катя угодила в бурю, где сошлись два грозовых фронта: прошлое и настоящее.
Тогда, в детстве, прибежав с мальчишками на «железку», она не догадывалась, что может увидеть. Около железнодорожной колеи стояли несколько местных, но рядом ничего не было. «Странно», – подумала Катя, и, лишь подойдя ближе к взрослым, заметила, куда обращены их каменные взгляды.
В десятке метров от растущей толпы, между рельсами, лежал большой темный клубок, сильно выделяющийся на фоне мелкой щебенки. Клубок – это отрезанная человеческая голова, а рядом, ладонью вверх, покоилась кисть с частью предплечья. Пальцы, подогнутые внутрь, просили милостыню, и быстрая смерть стала последним подаянием. Тело лежало с внешней стороны колеи, под углом к рельсам, на животе, слегка раскинув ноги. Верхняя часть грудной клетки и плечи отсутствовали, место, где колеса поезда разрезали человека, скрывала сползшая одежда темная, густо пропитанная кровью. Сечение являло собой ярко красный овал, блестящий разорванными сосудами. Мертвая плоть гипнотизировала Катю. Не способная оторвать взгляд, она не испытывала страха и даже не понимала, что пять минут назад здесь, по насыпи, шел живой человек. Пропасть разделяла в ее голове образы людей, стоящих рядом, и трупом, валявшимся в стороне. Из оцепенения Катю вырвал внезапный и громкий плач.