Смерть и воскрешение А.М. Бутова (Происшествие на Новом кладбище) - стр. 21
Он говорил о строках поэта: «Мой стих трудом громаду лет прорвет и явится весомо, грубо, зримо, как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима». «Устраивает вас эта формула?» – спросил он онемевшую аудиторию. Все молчали, а он, не сделав даже паузы, только сильно вдохнув воздух, продолжал:
– А если попытаться заглянуть в миры поэтов, для которых в стихах сама их суть – «от ночной тишины» и так важно, так необходимо для того, чтобы жизнь продолжалась человеческой, «звезду донести до садка на трепещущих мокрых ладонях». Если перенестись мысленно в непроходящее время, непроходящее мироощущение, когда было начертано: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» Как это далеко от сработанного рабами! И еще той же рукой гения: «Свободой Рим возрос, а рабством погублен». Да, погублен, несмотря на исправный водопровод. Не так ли?! И тем же поэтом написано: «Ты царь: живи один. Дорогою свободной иди, куда влечет тебя свободный ум, усовершенствуя плоды любимых дум, не требуя наград за подвиг благородный». Итак, «свободный ум», «свободною дорогой». Знаете, мне все кажется, что великий поэт, наш современник, – а что великий, какое может быть сомнение, – оттого и прервал свою жизнь, что рабство не только окружало его, но прокрадывалось в само существо, в исповедальные строки. Погиб, когда нечем стало дышать ему и его стихам. Он был убит задолго до того, как сам – выстрелом – оборвал свою жизнь!
«Теперь, – помолчав, продолжал Р., – как меня уведомили вполне компетентные коллеги… Теперь, если взяли даже самого далекого родича или полузнакомого, с которыми ты и встречался раз в год, не чаще, – твой долг, – вот и еще одно непоправимо искалеченное слово, убитое, подмененное, – как же без него жить стихам? Да и без Бога, как же? Как без этих слов написать: «Есть, есть Божий суд…»?.. Итак, ваш долг немедленно сообщить по инстанции (раньше сие называлось проще – донести), что такой-то репрессирован как враг народа. Не так ли? Меня верно информировали или ввели в заблуждение? То есть твой долг собственной рукой утвердить приговор: «враг народа». Кстати, и это словосочетание не встречалось, помнится, ни у писателей, ни у политиков, допустим, хоть пушкинской поры. Даже Николай I, даже Бенкендорф не называли «врагами народа» декабристов, хотя иные из них и злоумышляли на жизнь царя. Как же так изменился язык? И в столь короткие сроки? И как же писать стихи этими изменившимися, изменившими словами?
Подписывая цидульку, что такой-то ваш родич или коллега – «враг народа», вы исполняете долг лгать, лгать чуть ли не ежедневно, письменно, поднятием руки, а иной раз и «