Смерть и прочие хэппи-энды - стр. 38
Как они заботятся в первую очередь не о тебе, а о себе… Мне хочется напугать ее и сказать: «Да, Изабель. Это наследственное! С материнской стороны». Но я не злая.
– Нет, – отвечаю я. – Это чистое невезение. С тобой все будет хорошо.
– Уф! – Она выдыхает с явным облегчением. – Понимаешь, я думаю не о себе, а о девочках.
– Конечно, – отзываюсь я. – Я все понимаю.
И хотя я действительно все понимаю, ее облегчение становится для меня болезненным разочарованием, подтвердающим худшие опасения: что ее заинтересовала только первая часть письма. Та часть, которая имела для нее значение.
– Что ж, я искренне сочувствую, Дженнифер. Честно. И я очень хочу с тобой встретиться. Нам нужно поговорить… ну, ты знаешь… о других вещах. Я… В общем, нам стоит поговорить.
Я с трудом сдерживаю восторженное восклицание. Значит, она прочла каждое слово. И открыта для обсуждения.
– Да! – говорю я. – Я бы очень хотела.
– О, хорошо, – произносит она. – Я боялась, что ты мне откажешь. Когда ты сможешь приехать? Сейчас? Нет, конечно, нет. Когда? У нас будет время пообщаться, да и девочки тоже будут рады тебя увидеть. В смысле, хоть ты и видела их на вечеринке, это было как-то мельком.
Пару месяцев назад я была на праздновании десятого дня рождения моей племянницы Софии. Именно тогда Изабель и сказала, что у меня синие губы.
Стоило бы ее послушать.
– Ты ведь сможешь выйти? – продолжает она. – Извини за этот вопрос, но ты не прикована к постели?
– Нет. Ну, пока нет.
– Отлично. Я вызову такси для тебя.
– Не стоит, я закажу «Убер».
– Не глупи, – возражает Изабель, – это будет стоить целое состояние. Позволь мне позаботиться о тебе. Я воспользуюсь карточкой Мартина.
Мне хотелось бы верить, что Изабель хочет проявить заботу, и, может, так оно и есть. Но если бы она действительно хотела обо мне заботиться, она бы приехала сюда сама, разве нет?
Правда в том, что она никогда ни к кому не ходит. Это к ней все должны приезжать. Я умираю, а она все еще полагает, что именно я должна ее навестить.
Честно говоря, мне это даже на руку. И хотя мне не особо хочется приезжать в ее великолепный загородный коттедж, это все же лучше, чем ее визит в мой дом. Дом, который она однажды охарактеризовала как «довольно милый», – и это после того, как мы с Энди только закончили ремонт.
Теперь же ремонт устарел, и я не желаю наблюдать за его недостатками ее глазами. Изабель ведь заметит и большую трещину под подоконником в гостиной, и потрескавшуюся штукатурку, и, несомненно, раскритикует шум изношенного котла, который никогда полностью не нагревает комнату. Я и так знаю, что моя жизнь отличается от ее собственного уютного совершенства, – и мне вовсе не нужно, чтобы она говорила об этом вслух.