Смерть и прочие хэппи-энды - стр. 30

Мне нравится думать, что он держится взглядом за мой удаляющийся силуэт так же, как я держусь за отпечатки его рук на берете. Больше всего мне хочется верить, что я оставила у него неизгладимое впечатление, потому что это все, что я могу ему дать.

Я смотрю на себя в зеркало лифта по пути в офис, приняв душ, переодевшись и убедившись, что вся трава и песок исчезли из моих волос.

Это сильно заметно? Может, коллеги посмотрят на меня и поймут, что я выгляжу как-то по-другому? Или мои волнения просто смешны? В конце концов, если они не могут разглядеть мою болезнь, едва ли заметят, что я совершила нечто необычное.

Может, меня выдаст улыбка? Глупость. «Забудь это». И все же я чувствую, что что-то во мне изменилось – в глазах появился какой-то проблеск вызова, что ли. Да, я умираю. Да, это ужасно. Но я не собираюсь поддаваться этому ужасу. Мне понравилось писать эти письма. Я собираюсь и дальше «слетать с катушек». Я прокручиваю события этого утра в голове. У меня случился секс с незнакомцем в общественном месте! Я сделала это! Я! Самый что ни на есть законопослушный гражданин! Ради всего святого, нас же могли арестовать. Но обошлось – нам повезло. И я чувствую себя иначе. Больше нет отрицания, злости и страха. Принято.

Подождите минутку! О чем я думаю? Не могу же я, право, заниматься сексом с незнакомцами только на том основании, что у меня неизлечимая болезнь. Но, знаете… это стало чем-то вроде освобождения. И я рада, что действовала импульсивно, потому что в тот момент это показалось верным. Однако я никому не могу рассказать об этом случае – ни Пэтти, ни даже Оливии. Если расскажу, это может утратить свою чарующую магию. Нет, лучше оставить все при себе, как часть найденного сокровища. Я доказала, что способна быть дикой и бесстрашной, – но пусть знать об этом буду только я.

Я убираю пальто на вешалку, сажусь за стол, достаю из сумки телефон и смотрю на экран. Ничего. Ни пропущенного звонка, ни сообщения от кого-то из моих адресатов. Даже от сестры ничего нет. Интересно, что бы Изабель сказала о моем утреннем приключении? Она всегда считала меня конформисткой. Расскажу ли я ей когда-нибудь? Скорее всего, нет. Но мне бы хотелось – пусть даже лишь для того, чтобы поколебать ее точку зрения. Говорят, младший ребенок бывает обычно энергичнее и увереннее, но я утверждаю другое: младший просто занимает место, оставленное старшим, а Изабель заняла лучшие места.

Необычайно хорошенькая, она могла только улыбнуться – и получала все, что хотела. На четыре года старше меня, она казалась очень развитой и ответственной.