Смерть и побрякушки - стр. 15
- Может, мне вас отвезти, быстрее будет, - озабоченно предложила адвокатесса.
- Спасибо, сама доберусь, - покачала головой Марина.
- Как знаете, - на лице дамы читалось сомнение.
И чего переполошилась? Квартира на замке, окна Марина проверила, все колющее и режущее припрятано, да и не будет мальчишка шляться по дому, даром, она, что ли, выцыганила у соседей деревянную решетчатую «арестант-кроватку». Передернув плечами, Марина зашагала по коридору. С утра не отпускавший озноб трепал ее все сильнее, болела голова, а главное, невыносимо хотелось спать.
Кошмар последних дней помнился Марине смутно, мелькали лишь фрагменты, словно рваная пленка старой киношки. Коридоры полицейского морга, белый свет и оцинкованные столы, при одном взгляде на которые начинало ломить кости. Мужчины и женщины с привычными стылыми гримасами положенного по разнарядке сочувствия поверх невыносимо казенных лиц. Кладбищенская контора и оскаленная яростью мадам Маргарита, швыряющая сто баксов поверх пучка справок. Деловитый Лешка с ящиком поминальной водки. Незнакомые люди в строгих костюмах и с венками в руках. Прочувственные речи, ни слова из которых ни доходит до сознания. И поверх всего болезненно ярким пятном – два красных гроба.
Но даже дни не были так страшны, как ночи.
Марине не раз случалось проводить бессонные ночи. Журналистский хлеб не легок. То вечные разъезды, ожидания на темных холодных полустанках, ночевки черти где, когда возможность вздремнуть на стуле представлялась даром небес! Полуночные светские тусовки: туфли жмут, косточка лифчика вылезла и давит, а ты сквозь застывшую улыбку рассуждаешь об эстетике постмодернизма и роли прессы в современном обществе. Всяко бывало, но такого…
Ночь полнилась криком. Стоило Марине закрыть глаза и тихонько поплыть в сон, как из Сашкиной постельки раздавалось требовательное «мама!». Словно подброшенная, Марина срывалась с кровати и бросалась к малышу. Она протягивала руки, Сашка видел, что перед ним вовсе не мама и темноту спальни оглашал истошный вопль. Малыш отпихивал Марину ручонками, извивался и тут же воздух наполнялся омерзительным запахом. Скрутив бьющегося ребятенка, Марина меняла загаженный памперс, укладывала, закутывала в одеяло… Измученный битвой Сашка засыпал, Марина на подгибающихся ногах брела к кровати, ложилась… «Мама!» И все начиналось сначала.
Щемящая душевная боль, с которыми Марина сперва кидалась к малышу, очень скоро сменилась тупым раздражением. Постоянный крик елозил по истерзанным нервам и ей уже не было жаль Сашку, а хотелось только скорее упихать требовательного монстрика в кроватку и хоть на минутку, хоть на секундочку прилечь.