Смерть ей не к лицу - стр. 5
– Душить некиногенично, – заметил неисправимый оператор. – Вот резать – это да! Море кровищи, – произнес он. – Лепота!
Николай не стал вступать в дискуссию, а ретировался к столу Наташи. Спиридонов сел на его место и с любопытством покосился на сценаристку. Марина молчала и хмурилась. В ней была замкнутость, свойственная людям, которые слишком много времени проводят за компьютером, и, хотя оператор не отдавал себе в этом отчета, он подыскивал фразу, которая могла бы в одно мгновение разбить эту броню.
– Как вам Дубки? – наконец спросил он.
Марина пожала плечами.
– Не знаю. Я еще не видела город. Мы приехали только вчера…
– Пейзажи тут – пальчики оближешь, – доверительно сообщил Спиридонов. – Местные власти в лепешку расшибаются, чтобы нам угодить, Славе даже ничего платить не пришлось.
– А замок?
– Съемки в замке, конечно, за деньги, но они просто смешные. Вообще народец тут хороший. Бабы так, ничего… симпатичные…
«Боже, какой пошлый дурак», – с тоской подумала Марина.
«Интересно, спит она со Славой или нет?» – думал оператор. Для него не было секретом, что продюсер разводится с женой, причем борется за то, чтобы отобрать у нее их общего ребенка. Барщак нанял лучших адвокатов, а дочь выкрал, когда та была на прогулке с няней, и увез к своей матери.
– Вот только до Москвы далековато, – продолжал Геннадий. – Полтора месяца в экспедиции не всякий выдерживает. Начинаются всякие истории, романы…
– Как начинаются, так и заканчиваются, – парировала Марина.
«А ты крепкий орешек, оказывается, – не без уважения помыслил Спиридонов. – Интересно, кто тебя кинул? И серьезно, судя по всему».
– Сегодня первая съемка, – сказал он вслух. – Будем тарелку разбивать.
К их столу подошла Дина. Она любила яркие цвета, но в жизни всегда одевалась в черное, собирала винтажные ароматы, но мало кому давала знать о своем увлечении. Вообще-то Дину изначально собирались поселить в бывшем общежитии, но там не хватило номеров, и ее вместе с ассистенткой гримерши определили в самый скромный номер «Мечты» на верхнем этаже, где к тому же слегка протекала крыша.
– Свободно? – спросила она. Марина кивнула, и девушка плюхнулась на стул.
– Это наш фотограф, – представил ее Спиридонов. – А это – Мариша, сценаристка.
Марина терпеть не могла, когда ее называли Маришей. Глаза ее сердито сверкнули, и она враз похорошела. Оператор молча наслаждался. В его представлении сценаристка была тихим омутом, и он был несказанно доволен, что ему удалось этот омут расшевелить – хотя ни один человек на свете, включая его самого, не смог бы ответить на вопрос, зачем ему это нужно.