Смерть эксперта-свидетеля - стр. 47

Труп она увидела сразу же. Лорример лежал меж двумя центральными лабораторными столами лицом вниз, левая рука его, казалось, царапает пол, правая подогнута и смята тяжестью тела. Прямые ноги вытянуты. Из горла Бренды вырвался то ли крик, то ли стон, и она упала на колени рядом с трупом. Волосы над левым ухом Лорримера слиплись и торчали остроконечными зубцами, как шерсть у ее котенка после мытья, но крови на темных волосах было не разглядеть. И все-таки она знала – это кровь. Кровь уже запеклась черным на белом воротнике его халата, а на полу лаборатории, свернувшись, застыла лужицей. Виден был только один глаз – левый, недвижимый, погасший и закатившийся, как у мертвого теленка. Бренда осторожно коснулась щеки Лорримера. Холодная. Но она ведь сразу, как только увидела его остекленевший глаз, поняла – это смерть.

Бренда не помнила, как закрыла дверь лаборатории, как сбежала вниз по лестнице. Инспектор Блейклок по-прежнему стоял за конторкой, недвижный, словно статуя, с зажатой в руке телефонной трубкой. Ей захотелось рассмеяться – таким забавным показалось ей его лицо. Она попыталась заговорить с ним, но слова застряли у нее в горле. Подбородок непрестанно дрожал, так, что стучали зубы. Ей удалось сделать какой-то жест. Он произнес что-то, чего она не разобрала, уронил трубку и бросился вверх по лестнице.

Бренда заплетающимися ногами добралась до тяжелого викторианского кресла у дверей кабинета главного инспектора Мартина. Это было любимое кресло полковника Хоггата. Полковник взирал на нее с портрета. Вдруг ей показалось, что его левый глаз разрастается, а рот растягивается в кривой ухмылке. Она почувствовала вдруг страшный холод. Сердце увеличилось до невероятных размеров и бухало в ребра. Она втягивала в себя воздух огромными глотками, но воздуха все равно не хватало. Потом до нее вдруг дошло, что из телефонной трубки доносятся какие-то звуки. Медленно и совершенно автоматически она поднялась с кресла, проковыляла к конторке и подняла трубку. Голос старого мистера Лорримера, слабый и очень сердитый, что-то ворчал на том конце провода. Бренда попыталась произнести привычное: «Лаборатория Хоггата. Регистрационный отдел слушает». Но слова не выговаривались. Она опустила трубку на рычаг и пошла назад, к креслу.

Она не помнила, как услышала долгий звонок у входа, как прошла через вестибюль – отпереть дверь. Неожиданно дверь резко распахнулась и зал заполнился множеством людей, шумом голосов. Свет, казалось, стал ярче – это было так странно, – и Бренда увидела всех этих людей ярко освещенными, словно актеры на сцене, с лицами, которые грим сделал подчеркнуто гротескными; каждое произнесенное ими слово слышалось четко и ясно, будто она сидела в первом ряду партера. Миссис Бидуэлл, уборщица, в макинтоше с воротником из искусственного меха, говорила высоким, громким голосом, возмущенно сверкая глазами: