СМЕРШ. Один в поле воин - стр. 31
Второй и третий день также прошли впустую. До истечения срока выполнения задания оставались сутки, а Петру пока нечего было доложить Рязанцеву. Сведения о перемещениях гитлеровской техники мало что давали, и уныние охватило разведчиков.
Петр, нахохлившись, сосредоточенно смотрел на костер, как будто в отблесках пламени надеялся найти ответ на вопрос: как подобраться к дубраве? Но ничего другого, как попытаться взять языка, ему на ум не приходило.
– Опять этот опель? Достал уже гад! – возглас Сычева заставил Петра встрепенуться.
– Какой? – машинально спросил он.
– Зеленый! Глаза уже намозолил!
– Опель? Намозолил? – и пока еще смутная догадка осенила Петра.
Он схватил блокнот и лихорадочно зашелестел страницами. Дважды в день с постоянством маятника зеленый штабной опель проезжал перед ними.
«Офицер связи? Фельдъегерь? Секретные документы! Это последний шанс!» – ухватился за эту мысль Петр и радостно воскликнул:
– Ребята, не все потеряно!
– Брать опель! – первым догадался Сычев.
– А там штабная крыса! – предположил Новиченко.
– Да! Других вариантов не осталось! – подтвердил Петр.
Загоревшись этим планом, разведчики принялись дорабатывать детали, а потом, плотно поужинав, легли спать, но так и не смогли сомкнуть глаз. Давали о себе знать нервы и проснувшийся азарт. Первым не выдержал Сычев и спросил:
– Иваныч, ты не спишь?
– Какой тут сон! – откликнулся Петр.
– Как бы не пролететь? Вдруг с дороги собьемся? Темень-то какая.
– Типун тебе на язык, – заворочался в своем углу Новиченко.
– Че маяться – порубать и вперед! – предложил Сычев.
– Все равно уже не уснем, – поддержал его Новиченко.
– Ладно, будем сниматься, – согласился Петр.
Перекусив, разведчики освободились от лишнего груза, стали на лыжи и направились к месту засады – мосту. Удача пока была на их стороне: мороз ослабел, пошел мелкий снежок, и им не пришлось маскироваться. Задолго до рассвета они вышли к мосту и, оборудовав укрытие, залегли в засаде.
Томительно медленно тянулось время. Наконец, бледно-розовая полоска окрасила горизонт на востоке, и ночная мгла рассеялась. Наступил рассвет. В душе Петра поселилась тревога – опасение, что опель по тем или иным причинам мог не выехать на маршрут, и это не давало покоя. О том же думали Сычев с Новиченко и бросали тревожные взгляды то на дорогу, то на часы. Стрелки лениво ползли по циферблату и бесстрастно отсчитывали секунды и минуты до восьми пятнадцати, когда зеленый опель должен был появиться на дороге. В запасе оставалось около четырех минут.
Первым услышал гул мотора Новиченко и сорвавшимся голосом воскликнул: