СМЕРШ и НКВД - стр. 4

Ну, если вы считаете эту информацию нужной, тогда продолжим. На этажах была общая уборная, поскольку в самих камерах никакого «санузла» не предусматривалось. В уборных были сделаны специальные тайники, в которых прятались записки, и эти, выражаясь на современном «тюремном жаргоне», «малявы» передавались нужному адресату. Мы всегда знали, что происходит на этажах, но не всегда могли предвидеть или узнать точное время повального обыска в тюрьме. Обычно привозили тюремщиков из других мест, и вместе с нашими надзирателями они переворачивали камеры вверх дном в поисках тайников, холодного оружия, прочих запрещенных предметов и так далее. Мне много раз приходилось проглатывать записки, чтобы их не нашли при обыске. А по поводу «связи с волей» у нас был свой человек среди надзирателей, по фамилии, кажется, Климас, который нам сочувствовал, и через него мы держали канал связи с подпольным комитетом компартии Литвы.

Каковы были условия содержания в карцере?

Каменный мешок, который никогда не отапливался, пол залит водой по щиколотку. Закрывали в карцер на трое суток, на хлеб и воду. Лечь было невозможно, и приходилось стоять на ногах три дня, без сна, опираясь на холодную стену. Мне это «сомнительное удовольствие» пришлось испытать. Но был молодой, здоровый, выдерживал эту экзекуцию относительно спокойно, по крайней мере карцера не боялся.

Заключенных выводили с территории тюрьмы?

Были прогулки в тюремном дворе по 30 минут в день, но это в «хорошие периоды», когда мы не были с администрацией тюрьмы «на ножах». Еще иногда летом выводили заключенных на окрестные поля и болота для добычи торфа, которым в тюрьме топили печи зимой, и на заготовку картошки, которую мы копали под охраной. Но за пределы тюрьмы выводили только заключенных со сроком не выше 10 лет.

Администрация тюрьмы пыталась внедрить своих провокаторов в среду политзаключенных?

Вряд ли, таких бы сразу разоблачили, а потом… в худшем варианте – «несчастный случай». Тюремщики прекрасно понимали, что нас не перевоспитать и ничем нашу веру в правоту партийного дела не поколебать. Провокаторов не было, но были так называемые «отступники», люди, отошедшие от партии и от революционной борьбы и желавшие после освобождения из тюрьмы вести спокойную жизнь мелкого обывателя. Таких было среди нас очень мало, помню только человека по фамилии Соболевичус. Другие заключенные к ним относились спокойно, никто их не упрекал в предательстве и не третировал. «Стукачи» были, немцы-националисты из Клайпеды.

Националистов тоже сажали в «тюрьму для политических преступников»?