СМЕРШ и НКВД - стр. 13
Но как раз пошел слух о том, что правительство и Сталин эвакуированы из Москвы в Куйбышев, и в Уфе нас задержали до выяснения точной картины происходящего и получения дальнейших указаний. Здесь мой товарищ Репша заболел тифом и был оставлен в госпитале.
Нашей литовской группой командовал Пятрас Расланас. Так что свидетелем знаменитой «московской паники 16 октября» я не был. В Москву мы прибыли только первого ноября 1941 года.
И что дальше произошло?
Прямо с вокзала нас бросили на охрану периметра Кремля. Всем нам выдали новые белые полушубки, валенки, проверили наше оружие и боекомплект и кинули прямо на камни, у кремлевских стен, для защиты от возможного немецкого десанта. Шесть суток мы находились под открытым небом. Погода была нелетной, город не бомбили. Горячее питание, горячий чай нам приносили прямо на посты. Каждый день сообщали новый пароль и отзыв.
И так продолжалось до парада 7 ноября. На параде мы уже стояли в оцеплении Красной площади, это даже видно в кадрах кинохроники.
Видел ли я Сталина, спрашиваете? Близко – нет, видел примерно за 150 метров, только фигуру. Восьмого числа нас привели в Центральную школу НКВД, что находилась напротив клуба МВД, дали выспаться, организовали нам баню. А потом сказали: «Все, спасибо! А теперь вы поедете учиться и работать». И привезли нас в район пехотных курсов «Выстрел».
И здесь мы всю зиму сорок первого года рубили лес. Заготавливали дрова для отопления каких-то ведомственных и правительственных зданий. Представляете: «чекисты-лесорубы». Кормили очень скудно, там мы под снегом искали мерзлую сгнившую картошку и свеклу с неубранных полей. По воскресеньям нас возили в Москву, в баню. Заготовленный нами лес везли в город по узкоколейной железной дороге. Многие из нас неоднократно подавали рапорты с просьбой об отправке на фронт в свои национальные части или о заброске в немецкий тыл, писали письма лично Калинину, но все получали один стандартный ответ: «Придет время, мы вас отправим на передовую! А пока…» Вспомнили серьезно о нас только весной 1942 года. Вернули в школу НКВД, и тут начались настоящие занятия. В первую очередь нас учили русскому языку, а потом пошли уже основные дисциплины. Среди наших лекторов были Вильгельм Пик, руководитель немецкой КП, сын Свердлова и много других известных людей. Часть из наших курсантов забрали в распоряжение штаба партизанского движения, а нас прикрепили к Разведуправлению. Я тоже был должен уйти с группой десантников в немецкий тыл для развертывания агентурной и партизанской деятельности, но на решающей комиссии один генерал из серьезного ведомства меня забраковал, высказав следующее мнение: «Как, по-вашему, этот человек сможет работать в немецком тылу? Внешне – типичный еврей, картавит, да еще, наверное, с обрезанием. Его же на вторые сутки вычислят. А простых подрывников мне и так хватает!»