Смелая женщина до сорока лет - стр. 12
Был там капитан Фирсов. Я перед ним чуть не на колени. «Только не сажайте, умоляю. Он в тюрьме погибнет, балованный он у меня. Но сделайте что-нибудь, век буду благодарна!» Капитан Фирсов сказал: «на пятнадцать суток». А на шестой день позвонил мне, я в полицию пришла, а он говорит: «Наталья Осиповна, заверяю, что ваш сын твердо встал на путь исправления! Отпускаю досрочно!» Привели Данилку, он на меня смотрит и говорит как по писаному: «Прости, дорогая мамочка! Я твердо встал на путь исправления!»
Капитана Фирсова я потом в ресторан пригласила, а он меня к себе, пока жена в больнице. Я красивая была, он тоже ничего. Привык ко мне. Мы с ним лет десять, наверное, были как еще одна семья – жена у него совсем больная была. Но бросать он ее не хотел, это благородно, это я в нем ценила. А я вообще была в шоколаде, дом перестроила, сделала мини-отель. Данилка закончил колледж гостиничного хозяйства, стал работать у меня – ну то есть сам у себя, это же как хорошо! Капитан Фирсов – уже майор к тому времени – сделал ему отсрочку от армии. Ну не отсрочку в полном смысле, а договорился в военкомате, чтоб его не призывали.
Данилка очень вежливый стал. Ласковый. Всегда поможет, в глаза заглянет. Один раз я совсем растаяла, на него глядя, обняла его и воркую: «Ах, какое ж это счастье, что у меня такой сын хороший, добрый и понимающий!» А он вдруг шепотом скороговоркой: «Конечно, когда маманя под ментами…» И отвернулся, и я сделала вид, что не услышала.
Он сошелся с одной девушкой, она ему близнецов родила – две девочки, Карина и Дарина. Признал отцовство, записал дочек на себя, но расписываться с этой Снежаной не стал. Сама не знаю почему. Хорошая ведь. Она у нас в доме как родная была. «Почему?» – спрашиваю. «Эх, – говорит, – дорогая мамочка, в том ли дело?»
Вдруг скучно ему стало. «Плохое место у нас тут, – говорит, – плоское и пустое. Ни леса, ни гор, ни речки порядочной. Тоска». И в угол смотрит. Я говорю: «Ты что! Столько работы! Давай отель расширять! Давай магазинчик купим! Да и вообще, у тебя же дочки растут! Дети, семья – это же счастье! Это же смысл жизни!» А он всё свое: «Тоска всё это и бессмысленная глупость».
Я прямо забоялась, что он запьет. Но тут как раз началось… ну это. Вы поняли, да? Он – раз! И добровольцем на контракт. Я очень волновалась. Плакала. Переживала. Он присылал деньги. Я ни копейки не тратила. Честно клала на счет. Чтоб ему отдать, когда вернется. Или детям, когда подрастут.
Три месяца присылал, а потом… Что потом? Не хочу говорить, тяжело. Похоронили с почестями. Три миллиона мне перевели. Потому что у него, если формально подходить, взрослых родственников только мать. Со Снежаночкой он ведь не расписан. Я ей говорю: «Давай детям на счета разложим, и себе возьми, сколько надо». «Не надо, не надо, – говорит, – я вам доверяю, большое спасибо, мама». Она меня мамой звала.