Смех Циклопа - стр. 61
– Но его ненависть ко мне еще не была утолена. Дариусу мало было украсть у меня спектакль, разорить, унизить в суде, ему понадобилось исполнить обещание и в фигуральном смысле переломать мне ребра. Он постарался, чтобы я фигурировал во всех стоп-листах всех телеканалов.
Торговец цветами, приняв их за влюбленную парочку, предлагает букет жасмина, издающий сильный искусственный запах. Лукреция отрицательно крутит головой, но торговец не отстает.
– Поздно, мы уже переспали, – говорит она ему, чтобы отшить.
Бедняга пятится от их столика и предлагает свое чудо цветоводства другой паре.
– Как один комик может запретить другого? – недоуменно спрашивает она.
– Очень просто: обронить фразочку вроде: «Если в вашей передаче появится Себ, меня можете не звать». Достаточно сказать это всего раз одному-единственному журналисту – и пороховая дорожка добежит куда надо, ему даже не нужно повторять свою угрозу, ее успешно разнесут и намотают на ус.
– Вы его ненавидели?
– Слишком слабое слово, чтобы передать мое отвращение к этому субъекту.
– Вас обрадовала его смерть?
– Я отпраздновал ее шампанским. Плясал один перед домашним телевизором, когда показывали его похороны.
– Это вы его убили?
Он нервно давится.
– Нет, мне не хватило бы смелости. Но я очень сожалею об этом. Если бы я это сделал, то мог бы без стыда смотреться в зеркало, это точно.
– Если предположить, что это убийство, то кому, по-вашему, хватило бы на это смелости?
Он задумывается.
Индус приносит десертное меню. Лукреция выбирает блюдо с непонятным названием «гулаб джамун». Им подают залитые медом шарики из манки с шафраном.
Себастьян Долин ест с аппетитом, самозабвенно, размашисто двигая челюстями, словно перекусывая хребет невидимому врагу.
Он делает неопределенный жест.
– Любому из комиков, всех не перечислить. Все, кроме шайки его сообщников, были настроены против него. Я имею в виду тех, кто знал, что он собой представляет.
Опять требуется разрядить атмосферу, для этого годится брелок со смехом. Себ озадаченно глядит на «испуганную деву».
– Хуже всего то, что суд имел губительные последствия. Усилиями прессы он послужил предостережением для всех остальных. Комики перепугались. Теперь их можно безоглядно грабить.
– Мне трудно представить Дариуса таким, каким вы его рисуете. Но так же трудно счесть все эти подробности вашей выдумкой…
Он плещет вино в свой недопитый бокал, вино течет на скатерть.
– Дариус был вором. Он похищал шутки у их создателей. Собирал ничейные шутки, не стесняясь их присваивать.
А Исидор может оказаться прав!..