Смех Циклопа - стр. 33
Его мать, отставив мизинец, наливает чай.
– Потом, когда моя дочь Леокадия умерла от рака поджелудочной железы, Дариус и это превратил в шутку: поставил скетч «Моя сестра поторопилась».
– Как вы сами пережили смерть мужа и дочери?
– Я нищенствовала с тремя детьми на иждивении. Подруга, находившаяся в таком же положении, предложила мне подрабатывать по вечерам официанткой в баре. Сначала я отказалась, но потом согласилась. Следующее предложение подруги было зарабатывать больше: она привела меня в бар, где надо было раздеваться. Я опять сначала отказывалась, а потом согласилась. Но подруга все не унималась: теперь она пригласила меня работать в доме терпимости.
– Вы отказались?
– Там я больше зарабатывала.
– Учтите, я не прошу все мне выкладывать.
Пожилая дама поправляет свою сдобренную лаком прическу, встряхивает драгоценностями.
– Хотите начистоту? Я не боюсь своего прошлого, мадемуазель. Я принимаю его. Хотите понять, кем был Дариус, – постарайтесь понять, кем была я. Его мать.
– Конечно, простите. Я слушаю.
Она облегченно продолжает:
– Я стала работать в борделе в парижском пригороде. Вот я это и произнесла.
Лукреция Немрод делает вид, что записывает.
– Это оказалось не так сложно, как я представляла. Мужчины – дети. Большинству клиентов хотелось поболтать, хотелось, чтобы их слушала женщина, ни в чем их не упрекающая. Не то что жена!
– Конечно.
Сейчас она начнет описывать во всех подробностях каждого клиента. Спасите! Набираемся терпения, улыбаемся.
– Я переодевала их в девочек, в рыцарей, в хулиганов, в младенцев. Лучше всего мне удавалось их пудрить, посыпать тальком зад, шлепать по попе. Это все равно что психоанализ, только дешевле, больше внимания, а еще их не стесняются трогать. А им страсть как хочется прикосновений. Это и убивает современное общество – нехватка телесного контакта.
Она хватает журналистку за руку и сильно стискивает.
– Естественно! – поддакивает та.
– Среди моих клиентов был клоун по кличке Момо. Тощий верзила в парике, с повадками хорька, но он меня смешил. Я ему и говорю: «Каждый раз, когда ты будешь меня смешить, я не стану брать с тебя деньги за любовь». Ну, он и рад стараться…
– Естественно.
Лукреция опасается, что ее набор стимулов уже на исходе.
– У Момо хорошо получалось! Это помогало мне терпеть жизнь за стенами борделя. После смерти дочери три сына не давали мне соскучиться! Дариуса выгнали из школы: он намазал учительский стул клеем. Шутка в дурном вкусе, скажу я вам! Я заперла его дома, пусть лучше бездельничает, чем слоняется по улицам.
– Могу себе представить.