Служу Советскому Союзу 3 - стр. 1

– Приготовьтесь к выполнению гимнастических упражнений! – задорным голосом сообщила коробочка радио на стене. – Выпрямитесь, голову повыше, плечи слегка назад!

Я легко спрыгнул с подоконника, но выпрямляться и тем более отводить плечи назад не собирался. Наоборот, чуть сгорбился и застыл, прислушиваясь к происходящему в незнакомой квартире, а заодно осматривая небольшое помещение, в которое проник.

Пожелтевшая плитка над газовой плитой, на самой плите пережившая не одно падение на пол кастрюля с торчавшей изнутри ручкой поварешки. Слегка облупленный короб под умывальником. Пыльная люстра в виде перевернутого горшка под прокуренным потолком. Засохшие полевые цветы в высокой вазе на изрезанной клеенке стола. Два стула. Посудная утварь. Небогато, но привычно, так жили многие в СССР, кому выпала участь существовать в хрущевках.

Вот только не всем выпадает участь стать известным маньяком, чье имя потом станет знакомо всей России…

– Вдохните! На месте шагом марш! Раз, два, три, четыре! – продолжил вещать диктор Николай Гордеев.

К его задорному голосу прибавились звуки фортепиано. Они веселыми звуками наполнили кухню.

Мда, мне это было не совсем в тему, но выключать или приглушать звуки радио я не стал – «клиент» может проснуться. Это только кажется, что человек крепко спит, но любое постороннее вмешательство в привычные звуки заставят очнуться.

Я двинулся дальше. Коридор с выгоревшими обоями, где на одной двери был нарисован стульчак, а на другой лейка душа, привел меня в прихожую. Стандартные ботинки, войлочные тапочки, старый коврик на полу. Детские сандалики, а также резиновый мяч с полосой по центру показывал, что у «клиента» был ребенок.

Что же, и у гиен бывают дети…

Дальше меня ожидала комната, в которой на сложенном диване спал учитель русского языка и литературы Андрей Романович Чикатило. Красноватый ковер на стене, люстра со стеклянными висюльками, старый телевизор в углу комнаты и неизменный сервант, в зеркале которого я отразился за стоящими чашками и цветастыми чайными блюдцами.

Я бесшумно прошел к стулу возле стола и аккуратно сел. Подобные стулья обладали способностью скрипнуть в самый неподходящий момент, а мне этого не нужно. Я смотрел на спящего.

– Теперь надо потянуться и глубоко подышать, – сообщил мне голос с кухни. – Ноги поставьте на ширину плеч, руки согните перед грудью. Пальцы соприкасаются, локти в стороны…

То, что я собирался сделать, можно классифицировать как казнь. Достаточно было подойти к спящему, ударить в висок, а потом подтащить тело… Да хоть к этому же стулу, на котором сижу.

Проснулся учитель русского языка и литературы, встал, потянулся, запнулся за ножку дивана и в результате несчастный случай.

Да-да, именно так я себе это и представлял вчера вечером. Ещё днем в форме почтальона я разносил письма и присел на лавочку возле этого двухэтажного дома. Бабушки, бесценный источник информации, уже грели косточки на майском солнышке, делясь последними сводками. К двум таким я и подсел.

– Здравствуйте, бабушки, я посижу тут немного? А то ногу натер, ноет аж страсть, – спросил я, чуть прихрамывая.

– Откель же к нам такого молоденького почтальона занесло? – спросила одна из бабушек, убеленная сединами и с морщинистым лицом, похожим на печеное яблочко.

– С почты, бабушки, с почты, – ответил я неопределенно, махнув рукой в сторону отделения. – Вот, разношу письма, телеграммы. Работать начал недавно, купил ботинки, будь они неладны. Они ещё не разношены, вот и натер мозоль… А вы местные? Всех тут знаете? А то я новенький, пока ещё со всеми не познакомился… Кто тут живет?

На меня тут же обрушилась лавина информации по поводу живущих в радиусе километра. Как у всех лиц пожилого возраста, у бабушек был дефицит общения. Ну да, дети разъехались, внуки только на лето – пообщаться особо не с кем, только если с такими же людьми на стадии «счастливого доживания». В моё время подобные бабушки оккупировали интернет и теперь свободно болтают часами по скайпу и другим соцсетям. В СССР же объектом для коммуникации престарелого поколения была лавочка.