Служил Советскому Союзу! - стр. 75
– Ты Мансур не спеши делать выводы. Сначала надо все проверить. Внутренне я понимаю, что не может быть, но проверить- то надо – его слегка узковатые корейские глаза излучали тепло.
Мансур пожал ему руку и побежал в каюту мыть руки, бриться, приводить себя в порядок. В коридоре командиров боевых частей его ждали, взволнованные Кузьма Гусаченко и Женя Гвезденко.
– Ну что решили? – спросил Мансура Гвезденко – кто виновен?
– Да ничего не решили. Виновные однозначно уже мы – ответил Мансур, открывая дверь – зайдите ребята потом. Я приведу себя в порядок, позавтракаю и потом поговорим. До 10 часов время еще есть.
Кузьма немного задержался:
– Мансур, там в орудиях и зенитных автоматах есть механические и электрические предохранительные цепи. Оно не может само просто так стрелять, ни при каких обстоятельствах.
– Я догадываюсь об этом – ответил Мансур, сбрасывая с себя курточку и майку – не может быть другого.
– Ладно, Мансур, давай умывайся. Не буду мешать. Зайду позже, а пока пойду на автоматную и позанимаюсь спортом – сказал, махнув рукой, Кузьма Гусаченко и закрыл за собой дверь.
Мансур привел себя в порядок и пошел в кают-компанию. В кают-компании за его столом сидел и пил чай, улыбающийся начальник химической службы Сергей Огнинский. За соседним столом пил чай командир БЧ-2 Бондаренко.
Когда Мансур сел за свой стол, то Сергей громко продекламировал ему стихи:
Мансур улыбнулся, и сев на свое место, сказал:
– В принципе Сергей, все правильно. Только нам повезло, что надстройку на Мелвиле, все же не снесло.
– Огнинский, перестаньте юродствовать. У нас ничего просто так, не может, само выстрелить. Вы лучше своими противогазами занимайтесь. Мы сами разберемся со своими проблемами, а вы пока пишите, свои похабные стишата – из-за своего стола сказал Сергею, сидевший там Бондаренко.
– Клянусь любимым противогазом, что то, что у вас сегодня случилось, касается не только вас, но и каждого из нас и настолько, что сегодня мы все могли уже рыб кормить, а не только вы – ответил командиру БЧ-2 начхим.
Бондаренко хотел встать и что-то ответить.
Но Сергей улыбнулся, сделал испуганное лицо, прижал два пальца ко рту, постучал ими по рту, и испуганным голосом ответил Бондаренко:
– Павел Петрович, все молчу, молчу. Дурак. Извините. Эти стихи совсем не про вас. Это совсем про другой корабль. И потом там ракеты, а у вас же артиллерия стреляла вроде. И ни в какие надстройки никому не попала, слава богу. Я лично, как вы говорите, буду ждать окончания расследования, и обязательно напишу, в вашу честь благодарственную сонату. А в вашу лично честь напишу панегирик.