Служба по Восстановлению Памяти Книга вторая - стр. 10

− Ты в этом точно уверен?

− На все сто! И, вообще, рано мы завели песню об операции. Надо сначала результаты анализов узнать.

Слова Шаруха немного успокоили Эрни. Он даже укорил себя мысленно в том, что зря себя заранее накручивает. Уже приближаясь к дому, Эрни вдруг предположил:

− А что, если это был МВ, и заразил он только Бохрада. Ведь такое может быть?

− Может. Но нам нужно найти доказательства.

− Интересно, как их достать…

Когда вошли в квартиру, Эрни первым делом отправился в спальню, спрятать рукопись. Совсем не хотелось, чтобы Шарух ею заинтересовался.

− Выкинул девушку в окно? – полюбопытствовал Шарух, когда он вернулся в гостиную.

− Девушку? – не понял Эрни.

− Ту, что ждала тебя в спальне.

− А… нет, − Эрни засмеялся. – Выдумал тоже. Сейчас мне не до увлечений девушками.

− Значит, ты там что−то прячешь…

− Ничего не прячу. Просто закрыл окно. И, вообще, что за допросы в моем доме?

− Ладно, не сердись, − Шарух прошел к дивану и сел. – Очень хочу спросить. Догадываешься, о чем?

− Еще бы не догадаться, − усмехнувшись, Эрни сел рядом. – Наверно страсть как интересует, что Бохрад говорил о тебе?

Шарух кивнул.

− Расскажешь?

− Рассказывать особо нечего. У него те же проблемы, что были у меня. Он устал видеть твою счастливую физиономию и потому сбежал, чтобы немного отдохнуть. Знаешь ли, когда кто−то радуется твоим страданиями – это доведет кого угодно. А потом еще знать, что возвращение сулит еще большие страдания – от этого можно сойти с ума.

− Тебе его жалко?

− Я же переживал подобное – конечно, жалко.

− А вот нечего жалеть! – неожиданно громко воскликнул Шарух. – Мы вдвоем его предупреждали, что будет тяжело. Он настоял на своем. Пусть терпит, может поймет, что никакая идея не стоит того, чтобы страдать за нее так, как он сейчас страдает.

− А может, ты создашь ему рефлекторную точку, чтобы он начал находить в твоих испытаниях положительные моменты?

− Может и создам, когда он перестанет строить из себя мученика.

− То есть ты хочешь, чтобы он унижался, молил и плакал?

− Согласись, это же естественная реакция жертвы на тяготы жизни.

− С тобой трудно спорить, − Эрни усмехнулся.

− К тому же заставлять себя быть естественным: радоваться, когда радостно, злиться, когда злишься, плакать, когда этого хочется – это очень трудное испытание. Переступить через гордыню и снизойти до унижения, чтобы попросить о чем−нибудь – это подобно прыжку без парашюта.

В комнате повисло долгое задумчивое молчание. Эрни смотрел на Шаруха и в который раз удивлялся его странной, трудной для понимания натуре. Вроде бы все складно говорит, все понятно, но душа Эрни периодически бунтовала против его действий. Против тех противоречий, что жили в этом человеке: жестокость, которая не жестокость, правда, которая зачастую ложь, любовь, превращенная в зависимость, и способность страданиями вызывать наслаждение, но не в физическом, а более тонких планах, − ни с чем несравнимые чувства, способные лишить сознания.