Служанка - стр. 62

    Я до того размечтался, что еле успел притормозить, чтоб избежать столкновения - какой-то дятел меня подрезал. Однако мне не хотелось даже гневно посигналить, не говоря уже о том, чтоб догнать и, сунув мордой в капот, объяснить правила дорожного движения.

    На испуганное «Ой» Анюты я улыбнулся ей в зеркало заднего вида и добродушно хмыкнул.

    - Может человек опаздывает сильней, чем мы.

    И я ему был даже благодарен. Напряжение спало, и я постарался включить евнуха и сосредоточиться на дороге.

      Однако этой передышки надолго не хватило.

      Я очень сожалел, что у нас так мало времени. Мне хотелось бы чинно войти в фойе, дать возможность Анюте адаптироваться, чтоб ы роскошь не давила на нее. Чтобы опираясь на мою руку, она уверенней чувствовала бы себя среди разряженного бомонда.

     Мы же, как опаздывающие на урок школьники, влетели в зал после третьего звонка. Но кураж был в разы мощнее. Почтенная публика, заплатившая приличные бабки, чтоб чувствовать себя центром Вселенной, буквально изрыгала импульсы недовольства.

     Не выпуская руку Анюты, я тянул ее за собой. Мы продирались на свои места, натянув на лица смущенно – извиняющееся выражение.

     - Извините. Простите, пожалуйста. Разрешите, - в унисон приговаривали мы, стараясь не оттоптать кому-нибудь ноги.

      Удивительное дело - мне было так весело, будто и вправду превратился в мальчишку, а рядом со мной девочка, которая мне нравится.

     Плюхнувшись, наконец, на свои кресла, мы переглянулись и невольно прыснули. К счастью, из оркестровой ямы уже раздались первые аккорды, и мы избежали гневных взглядов.

      - Тимофей, - шепотом позвала Анюта.

     - М?

     - Руку выпустите?! – Я был настолько переполнен эмоциями, что не замечал, как она потихоньку тянула свою руку из моей хватки.

      Блаженная улыбка снова озарила мое лицо, придав придурковато-радостный вид. И я опять поймал себя на мысли, что рядом с этой девушкой просто становлюсь бессовестно счастливым. Ни биржевой курс, ни дела в отелях, ни отцовское умопомрачение не могут пробить этот эфемерный и сладостный щит.

     Я с сожалением выпустил захваченную ладошку, борясь с желанием поцеловать ее.

      Чуть успокоившись, я стал надеяться, что опера меня увлечет и отвлечет от греховных мыслей. Но не тут –то было.

   Моя девочка так прониклась музыкой, что я не мог от нее отвести голодного взгляда.

    Она подалась вперед и, сжав кулачки, положила их на спинку кресла перед собой. Ее собственная спинка – как натянутая струна. Казалось, еще миг, и она сама порхнет на сцену. Честно сказать,  ни разу не видел, чтобы кто-то из моих спутниц был так поглощен представлением.