Служанка - стр. 54
Дарья Степановна, не боясь, что я оскорблюсь нелицеприятным замечанием в адрес мачехи, философски произнесла:
- Очевидно, переволновалась барышня. Не в привычку ей в приличное общество собираться.
Черт, даже совсем новые люди тут же угадывают суть происходящего! В слово «барышня» было вложено столько сарказма, что было понятно – не верит она ни в какие высокие материи, в которые старается папенька завернуть свою похоть. Про «общество» вообще молчу.
Перевожу взгляд на Анюту – лицо непроницаемое, как у настоящего индейца и только лишь дрогнувший уголок губы выдает ее.
Она считывает вопрос в моих глазах, флегматично пожимает плечами и выдает офигенскую фразу, от которой я чуть не рухнул.
- Наверно, что-то не в ту чакру попало.
Занавес. Теперь желудочные колики начались и у меня. Понимаю, что это крайне негуманно, ржать, когда человек испытывает мучения, но сдержать проявления злорадства выше человеческих сил. А я всего лишь человек и поэтому сейчас получал несказанное удовольствие.
Уходить из зрительного зала я не торопился– главная героиня сегодняшнего представления должна еще выйти «на бис».
И она не подводит! Пару раз предпринимает героические попытки вернуться на «сцену», однако с каждым разом она выглядит все хуже и хуже. Бледность на лице сменяется зеленоватым оттенком, и Никотинка снова ныряет в туалет. Папенька, как встревоженная наседка, топчется там же и без конца задает один и тот же вопрос: «Никуша! Детка, как ты?» Хотя ответ и так очевиден.
Как очевидно и то, что запланированное шокирование почтенной публики сорвалось.
- Матвей, я не могу, - едва слышно простонала Никотинка из-за двери. Понятное дело, даже самый страстный любитель оперы не сможет наслаждаться высочайшим искусством, когда все мысли крутятся вокруг унитаза. Не говоря уже о той, которая связывает посещение Большого исключительно с болезненным желанием «соответствовать».
Не скажу, что я сам великий ценитель оперы. Нет. Я просто люблю искусство, как люблю и все красивое, захватывающее дух. В балете восхищаюсь потрясающим владением телом, грацией, красотой движений. Мне даже не нужно либретто – просто смотрю и наслаждаюсь. Точно так же меня привлекает спорт – с эстетической точки зрения. Опера, концерты – услада слуха, возможность получить заряд энергии от исполнителей. Они ведь выкладываются по полной, и это не может не бодрить.
Мои выходы в театр были обычно с мамой. Редко присоединялся Матвей Тимофеевич. Иногда я ходил с какой-нибудь подружкой. И видеть сейчас, как папенька молодым павианом вертится вокруг Никотинки и собирается вывести ее в свет, было невыносимо. Сказать больше – бесило.