Служанка - стр. 44
И несмотря на то, что мы по факту из враждующих кланов, я почему-то тогда залипла на нем глазами. Он был похож на молодого сильного тигра, у которого под гладкой шкурой перекатываются стальные мышцы. И у моего тигра тоже была гладкая кожа. А после тренировки она еще была покрыта мелкими бисеринками пота.
Мне кажется, что я бы с удовольствием пересмотрела трудовой договор и внесла бы в мои обязанности еще и пункт «Промакивание полотенцем барского тела после тренировок». И моя распоясавшаяся фантазия глумливо добавила - и после душа.
Вот же ирония Судьбы – созвучие Барковский и барин. Я так ляпнула, потому что хотела позлить, но он…
Мысли путались, окончательно сбивая меня с толку. Его искренняя, какая-то мальчишеская улыбка, сегодняшний «здоровый детский смех».. .
Я не большой специалист по определению человеческой натуры с первого взгляда, но интуиция не желала слушать доводов разума и упрямо бубнила, действуя мне на нервы, «он хороший».
Приходилось признать, что он не напыщенный болван, а вполне демократичный барчук, который уважительно относится к прислуге. Но меня терзают сомнения… Что значат его улыбки и какой-то восторженный, прямо –таки телячий взгляд? И его навязчивое желание научить меня играть в теннис. Хых!!! Ну –ну! Тут вам не девочка с улицы – хоть я уже и не подтверждала разряд, но по факту первый взрослый заработала в пятнадцать лет.
И пусть я давно не тренировалась, но почему-то уверена, что смогу надрать задницу самонадеянному красавчику. Но это потом. Сейчас, конечно, я дам ему возможность почувствовать себя великим тренером – прикинусь совершенной неумешкой.
Мужчины ж как дети! Впадают в прелесть от осознания собственной значимости, любят быть первыми, любят завоевывать. Наверно, это и есть мужская суть – достигаторство, мамонта в пещеру и если что «Молчи женщина».
Осторожно, будто легкий ветерок тронул какую-то тонкую струну моей души – или мне показалось, или Барковский готов был грудью защитить меня, когда этот свин подхватился и чуть не ударил меня. Черт! Почему –то хочется верить, что Тимофей бы это сделал.
Тимофей. Тима. Тим. Вот даже имя у него непривычное. Как –то тепло прокатывается по языку, словно напрашивается на ласку. Оно совсем как итальянское «ti amo» – я люблю.
Я сладко зажмурилась и обхватила себя за плечи. Вопреки логике, этот Тиамо мне очень нравился. И, как любила говорить Скарлет: «Я подумаю об этом завтра». А сейчас я буду изображать неповоротливого смешного курчонка и ловить его снисходительно-покровительственно – радостный взгляд.