Случайный рыцарь - стр. 39

– Хотелось бы, чтобы так было во веки веков. Но так не будет, – говорит она. – Ты же видел, как живут взрослые?

Я киваю.

– Ага, скукотища. Мы не можем позволить, чтобы такое произошло и с нами. Я не собираюсь оставаться в этом городе. Когда-нибудь я уйду служить в армию и буду заниматься всеми этими крутыми штуками. Ты знаешь, что им приходится водить танки? Танки, Винни!

Она смеется и качает головой.

– Готова поспорить, что это намного круче, чем когда отец разрешает тебе порулить газонокосилкой. Звучит прикольно. А я не думаю, что когда-нибудь уеду отсюда.

– Обещай себе, что уедешь. Просто наберись духу и сделай это. Мы свалим отсюда вместе. Нужно попробовать.

Я снова улыбаюсь ей, удивляясь, почему сегодня она кажется такой странной и серьезной.

– Да, но… что, если я не смогу этого сделать? Ты просто уйдешь и перестанешь быть моим другом?

Я останавливаюсь на секунду. Мы почти добрались до нашего нового форта, и я не понимаю, почему у Винни слезы на глазах. Это от холода? Или просто девчонки такие чувствительные?

– Винни, эй, мы свалим отсюда. Еще лет десять, и…

– Что, если я застряну тут? Если не смогу? Мама всегда говорит, что уезжать глупо. Она считает, что мне лучше уяснить это как можно быстрее. Может, она права. Она провела всю свою жизнь здесь, в резервации.

Я молчу, ничего не говорю, ненавидя одинокую слезу, катящуюся по ее щеке.

– Не имеет значения, Винни. Я буду приезжать домой и всегда буду твоим другом, если ты захочешь.

Она энергично кивает, и улыбка стирает грусть с ее лица. Затем мы поворачиваемся, заслышав скрип шагов по снегу разыскивающих нас детей.

– Так, ладно! Давайте покажем, что мы можем надирать им задницы целый день.

Наши дни

Прямо напротив меня заледеневшее лицо. Человек смотрит мне в глаза. Он слишком бледен, чтобы что-либо сказать, улыбнуться или пошевелиться. Это кто-то невинный, кого я любил. Сначала черты похожи на моего лучшего друга, а потом вдруг напоминают лицо отца.

– Черт возьми! – Я подскакиваю и ударяюсь об изголовье кровати, весь в холодном поту.

Дерьмо.

Сон. Кошмар. Воспоминания. Хреновые воспоминания, из тех, от которых кишки выворачиваются.

На дворе раннее утро. То самое время, когда я обычно просыпаюсь, вот как сейчас. И так все последние четыре или пять лет; я никогда не сплю больше шести часов в сутки.

Но сегодня кошмар был слишком ярким, и это о чем-то говорит.

Я встаю, ненавидя себя за каменный стояк, хотя несколько часов подряд меня одолевали грустные мысли. Дерьмо, которое хотел бы, имея кнопку памяти, нажать и просто-напросто забыть.