Случайный папа - стр. 50
– Ты так уверенно говоришь, будто знаешь даже, кто это сделал.
– Моя бывшая. Она работает в той клинике.
– Тамара Васильевна?! – выпаливаю я в шоке, а потом пытаюсь немного сгладить свое удивление. – Нет, она, конечно, женщина видная. Даже издалека. И то, что она старше тебя лет на двадцать… эм… на пятнадцать… для любви не преграда. Я все понимаю. Но она показалась мне милой и доброй и так поддерживала меня. Не могу поверить, что она способна на такую нелепую месть.
– Думаю, она действительно такой замечательный человек, как ты говоришь. Нет, Тамара Васильевна здесь ни при чем. Это сделал другой человек. Но доверия к этой клинике у меня больше нет. Пойдем.
Он уверенно берет меня за руку, чем на какое-то время сбивает все мысли. Мы идем к клинике, начинаем подъем по узкой и длинной лестнице. У нас серьезное дело. А я почему-то думаю только о том, как его пальцы сжимают мои. Надо как-то настроиться на деловой лад.
– А почему она выбрала именно меня?
– Хороший вопрос, – усмехается Лука. – Думаю, неудачный расчет: не в первый раз промахнулась.
Не уверена: это комплимент мне или нет? Хорошо или плохо? Ну и от волнения начинаю болтать.
– Мне кажется, если вы плохо рассталось, лучшей местью было бы самой родить от тебя. И тебе бы пришлось с ней общаться.
– У нее были другие планы на свою личную жизнь.
– Были? То есть они изменились?
– Почти уверен, что да.
– А твоя сперма осталась?
Он останавливается так резко, что я еще делаю пару шагов, а потом уже торможу, потому что он не выпускает мою ладонь из своей.
– Подожди секунду. – Он отходит в сторону и кому-то звонит. – Петр? Ты уже уехал из клиники? Слушай, не в службу, а в дружбу…
О чем он говорит дальше, не слышу. Во-первых, потому, что часть его слов уносится ветром. А во-вторых, потому, что мимо проходит какой-то маньяк, задушивший пузырек из духов.
Не могу…
Не могу…
Так тошнит, что начинает все расплываться, а мы на ступенях, на середине длинной лестницы, и я просто не успею никуда добежать…
Такого сильного приступа у меня еще не было. И будто этого мало, мимо проходит кто-то, кто явно принимал душ из одеколона с сильной нотой гвоздики.
– Натали… Наташ…
Я слышу голос Луки, но не могу обернуться. Мне плохо, нечем дышать, я задыхаюсь, тошнит. Но я не могу ему объяснить. Ищу хоть глоток свежего воздуха, чтобы прийти в себя. И только беспомощно отворачиваюсь, когда он пытается меня обойти.
Мое лицо обхватывают его руки. Наверное, он снова рассматривает меня – я ничего не вижу от подступающих слез.
Не знаю, как он это делает. Но он каким-то образом расчищает пространство, и мы буквально в два шага оказываемся у края лестницы. Он разворачивает меня к ветру, а сам становится сзади. Отводит от моего лица волосы, собирает их, намотав на кулак, и в приказном тоне упрямо повторяет: