Случайные и не совсем случайные сказки - стр. 12
…Канаты снова запели свою песню. Бриз, как и раньше, развевал седые волосы, оседая на коже капельками солёной влаги. Собирая кристаллы пальцем, капитан пробовал их на вкус и вспоминал о доме, маячившем на горизонте.
Корабль дошёл благополучно, и в доме капитана снова воцарились тепло и уют. Дочь сидела на коленях, слушая рассказы отца. Жена ласково попрекала мужа за курение трубки и накрывала на стол, а капитан, улыбаясь в бороду, с нежностью смотрел на неё из-за клубов табачного дыма. Когда дочь уснула, капитан решился показать жене зеркало. Они смотрели на свои отражения, вспоминая молодость. А зеркало показывало старую сказку: двух чаек, уцелевших после соколиной охоты.
Этот поход стал для капитана последним. Он остался на берегу: воспитывать дочь. А когда ей исполнилось восемнадцать, подарил ей то самое зеркало…
…Девушка смотрелась в него, любуясь своим отражением. А зеркало, показывая истинную суть, сияло, отражая не чудовищ или убийц, а светлую, незапятнанную душу Надежды.
5. Скрипач
Мелодия разливалась по темнеющим улицам, а безразличное эхо, отражаясь от каменных стен, несло звуки всё дальше и дальше. Серые закоулки передавали её друг другу, как драгоценный камень. И он разгорался посреди безмолвного городского уныния, подобно небывалой роскоши. Мелодия искрилась переливами, одушевляла столетнюю неподвижность яркими красками и дарила ей жизнь. В эти секунды истоптанные булыжники мостовой мечтали о полёте. Кирпичи стен и каменные монументы думали о свободе. А шпили домов, презрев своё предназначение и законы притяжения, – о том, чтобы пронзить хмурое небо, поднявшись поближе к Богу. Казалось, всё вокруг тянулось к яркому солнечному свету, стремясь не возвращаться более к серой унылости предначертанного пути. Скрипач играл на чердаке своей захламлённой каморки весь день напролёт. Его талант творил чудо. Последние такты, трогая струны души, ещё звучали где-то под сердцем. Мелодия подходила к концу, а взамен приходил страх. Страх одиночества.
Его окружали слушатели. Соседи и друзья снисходительно относились к его чудачествам. Но даже в самой тёплой компании он, вымученно улыбаясь, всё равно оставался один. Скрипач держал маску вежливости. И только до тех пор, пока мелодия звучала, он забывался в полёте, спасаясь от своей ненужности.
Всё чаще у его окна собирались птицы. Они слушали, заполонив всю крышу, а музыкант пытался догадаться, что же на самом деле их привлекало. Возможно, они осязали ту высоту, на которую мелодия поднимала маленькую каморку, или просто искали покоя. А может, им виделись бескрайние просторы того измерения, в которое уходил он сам, закрывая глаза. Скрипач не был религиозен и не особо верил в рай или ад. Но однажды его осенила догадка: может быть, души умерших не попадают на тот свет? Может, загробная жизнь – это полёт? А птицы когда-то были людьми и, слушая, вспоминают свою прошлую жизнь? В таких мыслях проходил весь день, протекала ночь. Свет в окнах гас, на улицах зажигались фонари. Не желая мешать соседям, он прекращал играть. Баюкал свой инструмент, укладывал его в чехол. Забирался под одеяло и, не выпуская из головы остатки мелодии, засыпал. А с первыми лучами солнца снова брал в руки скрипку и погружался в созданный им самим новый мир.