Случайное пари, или Укротить мажора - стр. 27
– В смысле? – я недоуменно хлопнула глазами. Что за черт здесь происходит? Сильно сомневаюсь, что Ленский рассказал своему однокурснику о том, как я его позапрошлой ночью обломала с сексом. Да уж, смешно. Обломать с сексом мужика, который даже не со мной планировал этим заниматься. Особый талант, ничего не скажешь.
– Озерова, вы долго тут миловаться собираетесь? – раздался за моей спиной жесткий голос, от которого вздрогнула я и изменилось лицо у Скворцова. А вот и тот самый препод, Ярослав Игоревич, раньше которого я старалась успеть на пару. Миссия, как говорится, провалена. Но, по крайней мере, хоть не придется топать в противоположную сторону корпуса, где находится вторая лестница.
– Простите, Ярослав Игоревич, я как раз к вам на пару спешу, – мило улыбнулась я, искренне надеясь разжалобить его. Как бы не так.
– Давайте-ка я вас лучше провожу, Озерова. А то вы как-то очень странно ко мне спешите, – проговорил тот. И Скворцову ничего не оставалось, как нас пропустить. Хотя теперь мне самой хотелось задержаться и выспросить, что же такого он имеет в виду, говоря обо мне и Арсе. Нас с Ленским, в конце концов, ничего не связывает, кроме общего подъезда и моего пола и его потолка. Такое ощущение, что я что-то упустила. И оно все больше усилилось, когда я зашла в кабинет. Потому что однокурсники тоже пялились на меня, даже несмотря на то, что я пришла в компании преподавателя. А Леська вообще кинула на меня до жути обиженный взгляд, будто я обманула ее лучшие надежды. Вот какого черта здесь происходит?
Но препод был неумолим, он строго следил за происходящим и никому не позволял лентяйничать. Я даже не могла написать Леське записку, чтобы уточнить, что, собственно говоря, происходит. Как-то это все было… странно, мягко говоря. Однако такой скромной и прилежной была я. А вот кое-кто из моих однокурсников этим не страдал. И на мою парту приземлилась записка от Димы Гущина.
«Элечка, что сегодня вечером делаешь? Может, сходим куда-нибудь и все такое?»
Все такое? Гущин, ты обалдел, что ли? Я прекрасно знаю, что наш недомачо подразумевает под «все такое». На первом курсе не одна из наших девчонок ревела после краткосрочной интрижки с ним. Даже не романа, нет. На такое данный субъект был органически не способен. Потом девчонки стали умнее, больше с ним не связывались. Да и сам Гущин сообразил, что со своими жертвами ему еще несколько лет предстоит учиться и перестал гадить хотя бы на нашем курсе. И тут вдруг такая возмутительная по своему содержанию записка.
Собственно, я и впечатления такого не производила никогда, что со мной можно спокойно и безболезненно «замутить по-быстрому». Чего это Гущин активизировался?