Случайная жертва - стр. 10

– Не скажу.

– Почему?

– Ты еще маленький.

Вот оно. Проскочило между нами, пока еще робко, давая каждому из нас возможность обратить все в шутку или отговориться каким-нибудь отвлеченным замечанием. Я все еще мог уйти на обход, не обидев ее. Но я не двинулся с места.

– Трудно?

– Что?

– Быть одной.

– У тебя есть кто-нибудь?

– Нет.

– Вот ты мне и скажи: трудно это?

– Есть разные хитрости.

– Какие?

– Начертить схему?

Ее рот чуть приоткрылся в удивлении. Я обратил внимание, что она накрасила губы алым блеском. Ну конечно, именно так и поступает всякая женщина, когда в полтретьего ночи идет налить себе стакан сока.

– Ты всегда говоришь все что взбредет в голову?

– Да.

– И как тебе удается избежать последствий?

– А мне и не удается. Вечно вляпываюсь в неприятности.

– Всегда?

– Всю жизнь.

Треть своей взрослой жизни я провел в закрытых помещениях, читая протоколы допросов. Первое, чему учит это занятие, – слышать за сказанным вслух недосказанное. Наверное, еще можно было попытаться спасти меня: мы оба помнили, как однажды ночью в Румынии Кляйнман подкараулил возле казино партнера, который его обманывал, и проделал у него в голове отверстие величиной с вентиляционную шахту. Я отвел от нее взгляд. Это как на похоронах – когда знаешь, что, стоит посмотреть кому-то в глаза, чего доброго, рассмеешься. Она спокойно пила свой сок, предоставив решать мне. Через десять минут я уже прижимал ее к холодильнику и стоя входил в нее, одной рукой обхватив ее за бедра, а второй с силой сжав грудь.

В истекшие две недели мы по меньшей мере трижды давали друг другу клятву покончить с этим, в последний раз – ровно пять часов назад. Сейчас она пыталась дотянуться до прикроватной тумбочки. Я хотел ее обнять, но она оттолкнула мою руку, достала из ящика детское масло «Джонсон и Джонсон», села у меня между ног и с довольным видом принялась медленно меня массировать. Я сдерживался как мог и напрягал мышцы живота в ожидании, когда она заберется на меня сверху, но тут до нас донеслись звуки, никакого отношения к происходящему не имевшие. Мы не сразу расслышали их, а когда расслышали, замерли. «Да?» – громко произнесла она, и я не мог не восхититься тем, как она владеет своим голосом – в нем идеально сочетались скука и досада женщины, которой мешают досмотреть очередную серию «Отчаявшихся домохозяек».

– Извините, – сказали за дверью. – Джош, кто-то уже минут десять крутится возле ворот.

Это был Гай. Двадцативосьмилетний парень, отслуживший в элитной пехотной бригаде «Голани». Обычная биография: после армии – Индия, затем Нью-Йорк, в настоящее время – студент третьего курса юридического факультета колледжа Рамат-Гана. Я знал Гая с пеленок. Его отец, старый полицейский служака по прозвищу Чик, когда-то принимал меня на работу в окружное управление в Яффе. Мы с Чиком не виделись несколько лет, но перед тем, как нанять Гая, я заглянул к нему попить чайку и обо всем рассказал. Вообще-то я полагал, что он посоветует мне дать сыночку от ворот поворот. Он сделал большой глоток и задумался. Есть такие люди, которые умеют молчать, не вынуждая тебя заполнять паузу в разговоре. «Он в курсе, что ты пошел ко мне?» – наконец спросил он. «Нет», – ответил я. Тогда он бросил на меня лукавый взгляд и сказал: «Ну и ладно. Я тоже не проболтаюсь».