Случайная вакансия - стр. 20
Говард придумал для себя такую униформу: белая рубашка без пиджака, жесткий передник из темно-зеленой парусины, вельветовые штаны и войлочная охотничья шляпа с прикрепленными к ней рыболовными мушками. Если шляпа некогда и была посмешищем, то это время давно прошло. По утрам он без тени юмора, с предельной точностью водружал ее на густые поседевшие завитки, стоя перед маленьким зеркалом в тесном туалете за подсобкой.
Изо дня в день он с воодушевлением готовился к открытию. Ему нравилось расхаживать по торговому залу рано утром, когда тишина нарушалась только ровным урчаньем холодильных камер; он обожал вдыхать в магазин жизнь: щелчком включать светильники, поднимать шторы, снимать колпаки и открывать взору сокровища холодного прилавка – бледные серовато-зеленые артишоки, черные ониксы маслин, вяленые томаты, похожие на рубиновых морских коньков, плавающих в масле с крапинками трав.
Правда, сегодня утром радость омрачалась нетерпением. Морин, совладелица магазина, опаздывала, и Говард, как на рассвете Майлз, опасался, что кто-нибудь в обход его выложит ей сенсационную новость, а мобильным телефоном она не пользовалась.
Он остановился у недавно прорубленного арочного проема между кулинарией и бывшей обувной лавкой, прикупленной под кафе (самое новое в Пэгфорде), и проверил, надежно ли закреплен прозрачный строительный пластик, защищающий от пыли торговый зал. Кафе они планировали открыть к Пасхе, чтобы привлечь в Юго-Западные графства туристов, ради которых Говард ежегодно выставлял на витрину местный сидр, сыры и традиционные соломенные фигурки.
Сзади звякнул колокольчик; Говард обернулся, и его подлатанное, упроченное сердце на радостях заколотилось сильнее.
Морин, хрупкая сутулая дама шестидесяти двух лет, была вдовой первоначального делового партнера Говарда. Из-за сутулости она выглядела старше своего возраста, хотя всячески молодилась: красила волосы в иссиня-черный цвет, носила броские наряды и ковыляла на несуразно высоких каблуках; правда, в магазине переобувалась в ортопедические босоножки.
– Доброе утро, Мо, – поприветствовал ее Говард. Он твердо решил не комкать свое сообщение, но покупатели были уже на подходе, да к тому же его распирало от волнения. – Новость слышала?
Морин вопросительно нахмурилась.
– Барри Фейрбразер умер.
У нее отвисла челюсть.
– Не может быть! Как это случилось?
Говард постучал себя по виску:
– Что-то лопнуло. Вот тут. Майлз все видел своими глазами. На стоянке у гольф-клуба.
– Не может быть! – повторила она.
– Умер окончательно и бесповоротно, – сказал Говард, как будто у смерти были разные степени, из которых Барри Фейрбразер выбрал самую безнадежную.