Случайная первая. Прокурор и училка - стр. 31
Люди страдают от похмелья с утра, а ты от чего? От недотра… От недолюбви плотской?
Он тоже мне не поверил. Но это и неважно. Я сейчас уйду из этой квартиры и никогда в жизни его больше не увижу. Город большой, мы никак не пересечёмся. В случайности я не верила.
– Ой, а это моя шапка, да?
Я схватилась за знакомую вещицу. На ней отчётливо виднелся след от мужского ботинка.
– Надо было в стиралку кинуть вчера, – чуть хриплый голос донёсся до меня сквозь какую-то пелену.
Моя защита трещала по швам.
– Всё хорошо, – пробормотала я, поспешно одеваясь и обуваясь.
Присаживаться на корточки было не особо удобно.
Если Иван Николаевич ещё ко мне приблизится…
– Выпустите меня, – проблеяла я, выпрямляясь.
Мне всегда думалось, что в дорогих квартирах коридоры не как в хрущёвках. Не такие узкие, где одному человеку не развернуться. А нет. Может, коридоры и широкие, но когда на тебя надвигается почти девяносто килограмм почти голого тела, восприятие смещается. И хочется раствориться в стене, вжаться в неё, стать тонюсенькой. Как мышка. Они же умеют вытягиваться так, что просачиваются в любую щель.
Я бы просочилась в дверную. Честное слово.
Стоило Илье Николаевичу приблизиться ко мне, точнее, к двери, как я машинально втянула в себя живот. Он спортом занимался, от него должно пахнуть потом! Таким ядрёным, мужицким. Отталкивающим.
Ничего подобного.
Запах был. Но, скорее, терпкий и какой-то приятный.
Я нахмурилась, поджала губы. Надо просто не дышать. И не думать. Не вспоминать. На плечи тоже не смотреть…
В памяти всплыла картинка, как они располагались между моими коленями.
Дверь распахнули, и я ломанулась вперёд, точно за мной черти гнались.
– Всего доброго, Илья Николаевич.
Благодарить в сто пятый раз было глупо. Я уже достаточно сказала «спасибо».
Не помнила, как спустилась вниз. Второй этаж, лифт не нужен... Вылетев на улицу, хотела по инерции нацепить шапку. А там след от мужского ботинка…
Не только шапка грязной была. Я тоже. Слёзы навернулись на глаза. Всхлипнув, закинула голову кверху и посмотрела на ещё тёмное небо.
Жизнь продолжается. Ничего крамольного не произошло.
Почти…
Я живая. Здоровая. Саша тоже почти не пострадал от действий хулиганов.
Остальное… Забывается. Правда же?
Переступив порог родного дома, я почти не удивилась, что в гостиной горел свет, а навстречу мне вышел мой единственный родной человек.
– Бабушка, прости меня, пожалуйста! – я сложила руки в молитвенном жесте и состроила самую что ни на есть умильную мордашку.
Ба никогда не могла долго на меня сердиться. И сейчас, кстати, не особо расстроенной выглядела. Может, что-то меняется в нашем доме, а я не замечаю?