Случай из практики - стр. 39
Я подтянула к окну стул и села спиной к своему семейству. Ни папа, ни Вероника, кажется, и не заметили, что я покинула их компанию. Парень наклонился вперед, словно хотел прошептать что-то мне на ухо. Его книга упала на пол. Она была на французском. Как интересно! Он был совсем не похож на душевнобольного, и я постеснялась спросить, от чего он тут лечится. В нем было что-то от поэта-романтика. Может быть, он страдал от разбитого сердца.
Я сказала ему, как меня зовут.
– Это моя сестра, – сообщила я шепотом. – У нее был нервный срыв.
– А, Вероника, – ответил он, заметно оживившись. – Она хорошая.
– Да, – сказала я, – но совершенно безумная.
– Она вроде бы учится в Кембридже.
– Она так сказала? – Я печально покачала головой. – Не верьте ни единому ее слову.
Парень взглянул в сторону столика, где проходила семейная встреча.
– А ее жениху? – спросил он. – Ему тоже не верить?
– Ее жениху? Это ее врач. Личный врач. Наш отец – миллионер.
Он посмотрел на меня совершенно пустыми глазами.
– Вы не сказали, как вас зовут, – заметила я.
– Вы медсестра? – спросил он с подозрением.
– Нет. Я вообще не отсюда.
– Я Роберт.
– Скажите мне, Робер. – Я произнесла его имя на французский манер. – Не хотите ли выйти со мной на веранду?
Он оглянулся через плечо.
– Кажется, это запрещено.
Я резко поднялась.
– Тогда я сама прогуляюсь.
Я думала, что он все-таки пойдет за мной, но он остался сидеть на месте и поднял с пола книгу. Я подергала ручку стеклянной двери. Она была заперта. Я пару секунд постояла и дернула ручку еще раз. Мне было лень возвращаться в вестибюль, выходить наружу и огибать здание по кругу лишь для того, чтобы доказать, что уж мне-то никто не мешает пройтись по веранде.
– Все равно, кажется, собирается дождь, – сказала я, пожав плечами.
Роберт как будто меня и не слышал. Он опять углубился в книгу, которую держал вверх тормашками. Я вернулась к своему семейству, и когда села в кресло, никто даже и не посмотрел в мою сторону. Пока меня не было, к ним пришел врач, импозантный мужчина под шестьдесят, с красным лицом и порезом от бритвы у одного уголка рта. Он объявил, что Веронике не нужно никакое лечение, кроме хорошего долгого отдыха. Месяца через два-три она полностью придет в себя. Что-то подобное часто случается с молодыми женщинами, которые слишком усердствуют в жизни. Было не совсем ясно, что означает «что-то подобное», но я не стала уточнять, и папа тоже не стал. Вероника улыбалась блаженной улыбкой, словно гордилась своим излишним усердием в жизни.
На обратном пути, по настоянию папы, мы пообедали в ресторане в придорожной гостинице. Папино настроение заметно улучшилось. Он съел стейк, пирог с почками и выпил полпинты пива. Я заказала свиную отбивную с гарниром из молодого картофеля, так щедро сдобренным сливочным маслом, что лишнего фунта жира на бедрах было не избежать. Не считая нескольких брошенных вскользь замечаний об окружающей обстановке, мы ели молча. Нам с папой особенно не о чем говорить – и так было всегда, – но именно это молчание нас и роднит. Мы не испытываем потребности проводить наше время вдвоем за бессмысленной болтовней. Оглядев зал, я подумала, что посторонние люди, возможно, принимают нас с ним за любовников.