Случай из практики. Цветок пустыни - стр. 37
– Думаешь, это дело рук какого-то злого духа?
– Да уж не человека, шодан. Кто-то чем-то прогневал джанная, вот он и махнул хвостом. Хорошо, едва мазнул по Адмару, а то осталось бы от всех нас мокрое место, – без тени улыбки сказал рыбак, мерно работая веслами.
– Только не говори, будто это Фергия-шади виновата! – сорвалось у меня.
– Что? Нет, шодан, не она, – уверенно ответил он. – От нее джаннай сбежит, отбросив хвост, как ящерица, когда колдунья в него вцепится! Но она, если захочет, догонит, оседлает и пришпорит, верно тебе говорю…
Я не мог отрицать: у меня сложился схожий образ Фергии. Более того, я видел ее в деле, а отрицать очевидное очень сложно.
– Кто же мог прогневить духа? – задал я вопрос. – Неужели маги рашудана?
– Да поди пойми, шодан, – пожал рыбак могучими плечами и развернул лодку одним движением весла. – Зачем болтать попусту? Вот место, о котором сказала Фергия-шади. Иди, и да сопутствует тебе удача!
– Благодарю, – ответил я, выпрыгнув на камни, и хотел дать ему монету, но лодка уже была далеко.
Я не слышал ни скрипа уключин, ни плеска воды: то ли рыбак на редкость умело греб, то ли над его лодкой поработала Фергия. Я ставил на второе.
Что ж… Еще немного, и солнце совсем скроется, а тогда можно будет приступать. Фергия сказала – я услышу сигнал к началу действа…
И я услышал. Это был все тот же кошмарный вой… я имею в виду, пение. Невероятные диссонансы резали слух, высокие пронзительные ноты вколачивались в виски, а неестественно низкие гудели в основании черепа, но все равно можно было уловить мелодию – очень странную, нездешнюю, а еще мне чудился ритм, словно отбиваемый на большом барабане, тоже чужой, здесь таких и не знают… Ан нет, мне не почудилось: Фергия явно била во что-то металлическое. С нее сталось бы взять любимый медный таз Фиридиз…
А потом море вспыхнуло мертвенно-синим пламенем, мерцающим в такт глухим ударам, и в этом свете я сумел разглядеть очертания подводных скал. Не иначе Фергия устроила такое нарочно для меня: поди рассмотри клятые галеры на дне темного моря… Ночное зрение у меня неплохое, я говорил, но одно дело – смотреть вдаль высоко из поднебесья, когда внизу светятся города и поселки, а песок и волны мерцают под луной и звездами, и совсем другое – нырять в непроглядную черноту.
Пора было нырять, но я медлил. Наверно, потому, что таинственно сияющая густо-синяя морская гладь напоминала мне блистающую молниями грозовую тучу.
От следующего вопля Фергии и пары особенно громких ударов я содрогнулся: это уже был призыв к действию, и мешкать не годилось. Я обозвал себя трусом, скинул одежду и с головой окунулся в теплые волны.