Слово вора - стр. 3
А ждать пришлось долго, наконец подошел седовласый мужчина в годах, с крупным, хищным носом и цепким орлиным взглядом. Статный, солидный, в новеньком кожаном пальто нараспашку, белый шарф, темно-серый костюм. На Пашу он смотрел как ботаник на цветок ромашки, недостойный его внимания. «Тифозник» шел за ним как сурок на задних лапках, заискивал и лебезил, видно, Паша имел дело с очень важной фигурой.
– С кем в доле? – не интересуясь именем, через губу спросил седовласый.
– Так с Дорофеем… Яха там с ним, Верига.
Мужчина кривил губы, слушая Пашу. Не впечатлили его произнесенные им имена. Дорофей, может, и вор, но точно не в законе. Яха с Веригой такие же алкаши, как и он, больше понтов, чем дела.
– Дорофея знаю… – как о чем-то не очень приятном сказал он. – Не слышно про него, давно не слышно… Понимаешь, о чем я, пацан?
– Ну, не слышно, – пожал плечами Паша.
– Не заносит он долю, это плохо.
– Кому не заносит?
– Видишь, Тиха, малютка плохо воспитан, не понимает, что нужно заносить на общее благо.
– На общак? – спросил Паша.
Он, конечно, знал, что существует воровской общак, Дорофей говорил, но так, вскользь. Он же вроде как от дел отошел, сам воровать больше не собирался, Пашу на чужие карманы да сумочки натаскал, его руками каштаны из огня таскать хочет. Ну так Паша никогда и не считал его хорошим человеком. Просто некуда ему от Дорофея деться. Родители погибли, квартира в Москве осталась, тетя Рая дочь свою с мужем туда вселила, а Пашу к себе в Щитниково забрала, он уже шесть лет с ней живет. И терпит ее собутыльников. Но уж лучше так, чем в детском доме пропадать.
– Тиха тебя в деле видел, удочка у тебя неплохо подобрана. А ну-ка! – Седовласый не побрезговал, взял Пашу за руку, осмотрел пальцы. – Шевельни мальцами!.. Хорошо… Дорофей свое дело знал. Пока на стакан не сел…
Мужчина отпустил руку, немного подумал и посмотрел Паше в глаза.
– Скажешь Дорофею, что будешь работать под Савой, здесь, на Плёшке, он все поймет.
– А если нет? – набравшись смелости, спросил Паша.
Не собирался он ни с кем работать, и, вообще, дурное это дело – людей обкрадывать. Паше только на хлеб насущный и нужно. Ему на хлеб, а Дорофею и тетке на водку. Пьют они много, на них Паша, в общем-то, и работал. Осталось еще только под какого-то Саву впрячься для полного счастья.
– Анархистам здесь не место, – сказал Сава и, глянув на Тиху, повернулся к Паше спиной. Не царское это дело – с мелкотой разговоры водить.
– Я не анархист, – тихо сказал Паша, когда Сава растворился в толпе. – За мной Дорофей.
– Фуфло твой Дорофей, – скривился Тиха. – Не канает его маза!