Слово Варяга - стр. 34
Несмотря на кажущуюся простоту и доступность, полковник Крылов скорее был личностью закрытой и непредсказуемой. Даже сейчас Чертанов не был уверен в том, что эта комната в коммуналке, где они разговаривали, принадлежит дальнему родственнику Геннадия Васильевича, несмотря на все его заверения. Наверняка сосед, угрюмый долговязый дядька с вытянутым лицом, тоже из бывших оперов, а сейчас выполнял приватные поручения Крылова. Чертанов не исключал, что в то самое время, когда они разговаривают, сосед с интересом рассматривает гостя через записывающую сверхчувствительную оптику.
Чертанов поспешно поднялся следом за полковником:
– А кто же все-таки будет моим непосредственным начальником?
Геннадий Васильевич неожиданно расхохотался:
– Ха-ха-ха-а! Скорее всего, я. Или ты не рад?
Чертанов пожал плечами:
– Нет, отчего ж…
– Так что нам никуда не деться друг от друга. – И уже серьезно, мгновенно убрав с лица улыбку, Крылов добавил: – Знаешь, мне самому интересно заняться этими делами. Ладно, пойду я. Поговорим еще, пообстоятельнее, – пообещал он.
О своем новом назначении Михаил Чертанов особо не распространялся, но уже вечером новость обошла все управление, и сослуживцы, наведываясь к нему в кабинет, сдержанно принесли ему свои поздравления: кто со скрытой иронией, кто с заметным сарказмом, а кто и всерьез полагал, что образование новой группы – это качественный скачок в карьере майора Чертанова по прозвищу Бес. Как бы там ни было, время должно все прояснить.
Откинувшись на спинку стула, Чертанов помассировал веки. Открыв глаза, он несколько минут рассматривал противоположную стену, на которой красовались календари с весьма выразительными особами. Размещались они здесь уже давно, а потому за давностью лет некоторые персоны перешагнули цветущий возраст и в жизни были не столь свежи, какими виделись на плакатах, но все-таки не настолько старыми, чтобы отсутствовало желание познакомиться с ними поближе. К этим плакатам-календарям Чертанов настолько привык, что перестал замечать их, и вот сейчас, сосредоточившись, с изумлением увидел, что друзья-коллеги понаписали по углам календарей непристойности.
Черт бы их побрал!
Календари придется снять, хотя и жаль. Он, например, был привязан к худощавой брюнетке с синющими глазами и в невероятно узком бикини. Слегка расставив ноги, она, приоткрыв хорошенький ротик, немыслимо белыми зубами сжимала свой озорной указательный пальчик. У Чертанова всегда невольно возникало желание предложить ей нечто более существенное.
Первое время полковник Крылов всерьез намеревался забрать этот содержательный плакат себе. Остановил его только отчаянный протест Чертанова. Вряд ли начальник отдела намеревался держать подобную красоту в своем рабочем кабинете, наверняка хотел приклеить где-нибудь на стене конспиративной квартиры, чтобы полностью соответствовать имиджу стареющего плейбоя. В ящике стола Крылов держал колоду карт, на которой были запечатлены голые девицы. Не бог весть какая эротика, но расписывать пульку с приятелями Геннадий Васильевич предпочитал именно этими картами.