Слово авторитета - стр. 61
Стоявший в дверях вышибала, вскинув брови, удивленно посмотрел на выходящего Захара:
– Вы что, не будете ждать ужина?
– Он у вас очень пресный, пойду поищу чего-нибудь остренького, – сквозь зубы сообщил Захар.
Просторный холл был почти безлюден, только в самом углу, вдали от посторонних глаз, самозабвенно обнималась парочка влюбленных.
Под мышкой у Захара, с левой стороны, в открытой плетеной кобуре торчал «макаров». С оружием Маркелов почти не расставался, и если все-таки оставлял его дома по рассеянности, то чувствовал себя так же скверно, как гусеница в присутствии расторопного воробья.
Неожиданно он резко развернулся, выудил пистолет и с силой ткнул стволом в живот наскочившему на него белобрысому. Парень невольно согнулся.
– Глубже дыши. Вот так… Ровнее. Еще ровнее. Давай отойдем в сторонку, и не рыпайся, если не хочешь, чтобы в твоем теле на одну дырку стало больше.
– Ты кто? – выдохнул белобрысый.
– Конь в пальто… Ты песни уважаешь? По глазам вижу, что поешь. Тогда исполни мне «Красные кавалеристы». Ну!.. Мне терять нечего… На мне парочка мокрух висит. Одним «жмуриком» больше, одним меньше, только-то и всего. Считаю до трех… Раз… Два…
– Мы кра-асны-ы-е ка-ва-ле-ри-сты…
– Громче! – сурово потребовал Захар. – У меня контузия с войны.
– …и-и про-о-о на-а-ас былин-ни-ки ре-чи-и-и-с-тые ведут ра-а-ас-сказ!..
Голос блондина оказался необыкновенно сильным. Не то от страха, не то от желания показать свои вокальные возможности он почти перекричал хрипатого барда. Эхо, усиленное множеством выступов и замысловатыми углами, выскочило из холла, ставшего вдруг необыкновенно тесным, и проникло в зал. Недоуменно застыли официанты с подносами в руках, заулыбались посетители, сидящие невдалеке от дверей. Влюбленная парочка расцепилась и с интересом взирала на певца, воспринимая его сольный номер как продолжение развлекательной программы. В дверях с непонимающими физиономиями застыли два приятеля блондина.
– …А-а-а том, ка-а-к в но-о-о-чи я-я-сные, о том, как в дни нена-а-астные…
Инна отступила к двери.
Теперь его не достать. Наклонившись к самому уху, Захар жестко проговорил:
– Рыпнешься, пристрелю, сучара!
И незаметным профессиональным движением сунул «макаров» в кобуру.
Повернувшись спиной, Захар слегка разболтанной походкой направился к выходу.
Раздался негромкий и сдержанный смешок. Песня увяла на полуслове, и в спину, словно ругательство, прозвучало:
– Я тебя запомню!
Дверь с шумом закрылась, обрубив последние слова белобрысого.
– Скорее! – ухватил Захар Инну за руку и потащил к машине. – Отведали, значит, французской кухни! Уж больно остренькая она оказалась!