Словно мы злодеи - стр. 53

– Хороший в этом году курс?

– Из лучших. В кои-то веки набрали больше девочек, чем мальчиков.

– Ну, это точно неплохо.

Они обмениваются быстрыми ухмылками, потом Филиппа подчеркнуто смотрит на меня. Едва заметно поднимает брови. Сейчас или никогда.

Я поворачиваюсь к Колборну, воспроизвожу ее выражение лица. Он смотрит на часы.

– Пройдемся?

– Как скажете, – отвечаю я.

– Хорошо, – говорит он мне; потом обращается к Филиппе: – Вы с нами?

Она качает головой, каким-то образом хмурясь и улыбаясь одновременно.

– Мне незачем, – говорит она. – Я там была.

Колборн сощуривает глаза. Филиппу это не смущает, она касается моей руки, произносит:

– Увидимся вечером, – и выходит из кафетерия, а за ее спиной повисают в воздухе незаданные вопросы Колборна.

Он смотрит ей вслед, потом спрашивает:

– Она много знает?

– Всё.

Он хмурится, глаза почти исчезают под густыми бровями.

– Все всегда забывают про Филиппу, – добавляю я. – А потом всегда об этом жалеют.

Он вздыхает, словно у него нет сил по-настоящему разозлиться. Задумчиво смотрит на свой кофе, потом оставляет его на столе.

– Ну, – говорит он, – веди.

– Куда?

– Тебе лучше знать.

Я молча размышляю. Потом сажусь. Можно и здесь.

Колборн нехотя усмехается.

– Кофе хочешь?

– Не откажусь.

Он скрывается в кухне, где стоят в углу две кофеварки. (Они там по меньшей мере четырнадцать лет. Всегда полны, хотя я никогда – даже студентом – не видел, кто их наполняет.) Колборн возвращается с полной кружкой, ставит ее передо мной. Я смотрю в молочный водоворот, пока он садится на тот же стул, что и раньше.

– С чего мне начать? – спрашиваю я.

Он пожимает плечами.

– С чего считаешь нужным. Понимаешь, Оливер, я хочу знать не только что произошло. Но и как, и почему, и когда. Я хочу разобраться.

Впервые за долгое время небольшой разрыв посреди меня, черный кровоподтек на душе, который я пытался излечить почти десять лет, начинает ныть. Меня медленно заполняют прежние чувства. Горечь и сладость, разлад и смятение.