Слова сияния - стр. 29
Животное под панцирем выглядело как узловатая серо-синяя масса. Складки древней кожи окружали один большой глаз, обращенный к Шаллан – предположительно, с другой стороны находился второй такой же. Сантид казался массивным, но величественным, и его мощные плавники двигались со слаженностью гребцов. Рядом с чудищем плыла группка странных спренов, похожих на стрелы.
Повсюду сновали рыбы. Хотя глубины казались пустыми, вода вокруг сантида изобиловала жизнью, как и пространство вокруг корабля. Рыбки объедали дно судна. Они плавали между сантидом и кораблем, иногда по одиночке, иногда косяками. Может, потому зверь и пристроился к «Усладе ветра»? Из-за рыб, которые были как-то с ним связаны?
Шаллан посмотрела на существо, и глаз – размером с голову веденки – перекатился, сосредоточился, разглядел ее. В этот миг девушка не чувствовала холода. Не чувствовала досады. Она видела перед собой мир, который, насколько ей было известно, не посетил еще никто из ученых.
Она моргнула, снимая Образ существа, чтобы позже его нарисовать.
2
Четвертый мост
Нашей первой подсказкой были паршенди. За неделю до того, как они прекратили охотиться за светсердцами, их боевая тактика изменилась. Они стали задерживаться на плато после битв, словно в ожидании чего-то.
Из личного дневника Навани Холин, йесесес, 1174
Дыхание.
Дыхание человека есть жизнь. Связь с окружающим миром. Каладин дышал глубоко, закрыв глаза, и на некоторое время все прочие звуки стихли. Его собственная жизнь. Вдох-выдох, в такт ритмичному стуку в его грудной клетке.
Дыхание. Его собственная маленькая буря.
Дождь снаружи прекратился, а Каладин все сидел в темноте. Когда умирали короли и богачи-светлоглазые, их тела не сжигали, как трупы простолюдинов. Взамен их духозаклинали в статуи из камня или металла, застывшие навеки.
Тела темноглазых сжигали. Они превращались в дым и взмывали к небесам словно сожженная молитва, чтобы остаться там навсегда.
Дыхание. Дыхание светлоглазого ничем не отличалось от дыхания темноглазого. Оно не было ни слаще, ни свободнее. Воздух, который выдыхали короли и рабы, смешивался, и люди снова и снова вдыхали его.
Каладин встал и открыл глаза. Юноша провел великую бурю в своей погруженной во тьму комнатке в новой казарме Четвертого моста. Один. Он направился к двери, но остановился. Кончиками пальцев коснулся плаща, который, как ему было известно, висел на крючке. Темнота скрывала темно-синий цвет плаща и глиф «холин» – в форме печати Далинара – на спине.
Похоже, все перемены в жизни Каладина отмечены бурями. Эта была сильной. Он распахнул дверь и вышел на свет свободным человеком.