Слова на двунадесятые и великие праздник - стр. 5

Участие супругов в этом великом деле Божиего Домостроительства было важным, а потому бесчадие расценивалось как признак греховности, как знак отверженности со стороны Бога. Соответственным могло быть и отношение к таким людям со стороны окружающих – недоверчивым, презрительным, недобрым. Про них наверняка шептались за спиной, а то и говорили открыто в лицо, что они, наверное, большие грешники, недостойные своих славных и благочестивых предков, раз Господь не позволяет роду Давида продолжиться в их семье… Представьте себе, как должны были страдать от своего бесплодия Иоаким и Анна, чувствовавшие себя, наверное, ни много ни мало – изгоями своего народа, не оправдавшими его надежд! А к собственным переживаниям добавлялось и осуждение со стороны общества…

Увы, подобные любители «резать правду-матку» (конечно, в своем собственном понимании) находятся везде и всегда. Даже в наше время бездетным супругам нередко приходится выслушивать от окружающих бестактные вопросы вроде «ну что, все еще никого не родили?». И это еще неплохой вариант – иногда таких супругов даже открыто и несправедливо осуждают (увы, в том числе в православной среде – хотя, казалось бы, общины православных христиан должны быть примерами любви и доброго отношения друг к другу!): мол, эгоисты, хотят жить только для себя, детей не любят… Что же тогда приходилось выслушивать Иоакиму и Анне – ведь в глазах тогдашнего общества они были не просто «эгоистами», а нарушителями священного долга перед народом Божиим?

К тому же бесплодие Иоакима и Анны «отягчалось» еще одним обстоятельством. Как мы знаем, ветхозаветное общество, хотя и считало единобрачие идеалом, допускало и многоженство – особенно в том случае, если у супругов не было детей. В Писании мы находим немало примеров, когда древние праведники (например, праотец Авраам), отчаявшись получить потомство от первой супруги, брали себе вторую. По нескольку жен имели израильские цари, в том числе и сам Давид, ведь им нужно было заботиться о наследниках престола. Наверное, взять вторую жену убеждали и праведного Иоакима, в конце концов, продолжить род Давида было его долгом, а двоеженство было в ту эпоху совершенно законным и не нарушало благочестия. Но Иоаким, как мы знаем из предания, так и оставался женат на одной лишь Анне – видимо, потому, что искренне любил ее и даже мысли не мог допустить о том, чтобы делить ложе (не говоря уже о верной супружеской любви) с другой женщиной. И этот отказ, непонятный древнему обществу, где потомство чаще всего ставилось выше супружеской любви, как бы усугублял вину Иоакима в глазах окружающих.