Слова - стр. 12
Пока я направляюсь к дому миссис Палмы, Варежка мяукает, продолжая выпрашивать еду.
Я понимаю тебя, сестренка.
Музыка может быть моей первой любовью, но еда – мой лучший друг… Всегда рядом, чтобы успокоить меня.
Миссис Палма перестает возиться в саду, когда замечает меня… и свою кошку.
– Мне так жаль. – Выпрямляясь, она снимает перчатки и забирает Варежку. – Я посадила ее на другую диету, но она не очень-то этому рада и все время пытается сбежать.
Улыбаясь, я слегка чешу питомца по голове.
– Не нужно извиняться. Я люблю, когда Варежка заходит поздороваться.
Миссис Палма внимательно изучает меня, поджав губы.
– Кто этот мальчик?
Понятия не имею, откуда эта женщина знает подобные вещи, но, клянусь, она, должно быть, наполовину экстрасенс.
И с тех пор, как в одиннадцать лет я прибежала к ней в слезах, потому что у меня начались первые месячные, а я не представляла, что делать… она стала для меня кем-то вроде матери.
– Никто. – Я машу рукой. – Ничего такого. Ничего особенного.
Только это не так. Потому что Феникс Уокер заедет за мной завтра вечером.
Несмотря на то, что я ее не убедила, миссис Палма отступает.
– Как скажешь. – Она почесывает Варежку за ушами. – Мне нужно пойти и приготовить ужин, но позже я вернусь, если захочешь поболтать на девчачьи темы.
Обычно я бы согласилась, но она просто собирается в миллионный раз сказать мне, что я красивая и что мой размер совершенно не важен.
Она заявит, что парни вроде Феникса Уокера просто сумасшедшие, если не хотят со мной встречаться.
Хотя я всегда ценю ее добрые слова… знаю, что это неправда. Такие парни, как Феникс, никогда не заинтересуются такими девушками, как я. Всего лишь правда жизни.
Я научилась с ней мириться.
Помахав соседке, я возвращаюсь домой. Отец до сих пор не приехал, так что я роюсь в шкафах и хватаю пакет чипсов и шоколадку. Задержавшись, чтобы взять газировку из холодильника, я направляюсь к себе в спальню.
Мои стены увешаны постерами любимых музыкальных групп, а также копиями обожаемых синглов, которые я держу в рамках.
Бросив на кровать пакет с чипсами, шоколад и газировку, я закрываю глаза…
Затем снимаю одежду.
Подойдя к большому зеркалу в полный рост в противоположном конце спальни, я осматриваю каждый дюйм своего тела.
«Сфотографируй, толстозадая. Так точно запомнится».
«Либо твоя одежда села, либо ты растолстела».
«Эта сучка такая толстая, что, когда встает на весы, на них высвечивается: “Продолжение следует”».
Сегодняшние оскорбления эхом отдаются в моей голове, заставляя взглянуть в лицо холодной и суровой правде.