Слон меча и магии - стр. 9
И путь этот станет моим искуплением.
Каждый день Левиафану скармливают новые проблемы. От Принца пока не поступает ничего. Вероятно, выжидает, проверяет, насколько детище Рётэс на самом деле достойно доверия. Придворные аристократы, советники Принца, министры – от этих нет отбоя. Многие благородные лорды и леди желают знать, с кем им изменяют их супруги, и приносят списки из всех возможных кандидатов; некоторым Левиафан указывает сразу на несколько имён, некоторых – успокаивает. Людей беспокоит, кто из их слуг и подчинённых может за ними следить в пользу других придворных; по сравнению с задачей лорда Адафи их подозрения – детские игры, и Годдри их на язык рыбьего ужаса переводит в считаные минуты. Особенно смешными историями Рётэс делится со мной. Мы обе живём во дворце; я переехала сюда по приглашению Принца после смерти мужа, она – безопасности ради после начала работы над Левиафаном. Мы регулярно уединяемся по вечерам в чайной и приказываем принести нам бутылочку вентисского красного.
– У мужика отвратительная кожа, – говорит она, – просто всё лицо в чирьях. Он вбил себе в голову, что это какой-то знак от богов, и пытался нас уговорить это проверить. Право, мне хочется попросить Принца дать нам право накладывать вето на определённые просьбы. Я не понимаю, почему мой проект должен служить мелким капризам придворных, которые для Аллеры сделали в сотни раз меньше, чем я.
Она сильно изменилась в последние недели. Внешне – похудела, осунулась, слегка высохла. Это рилум на неё так действует. Без него она неспособна говорить с Левиафаном через Скрижаль. Но при этом глаза у неё теперь беспрестанно горят, и голос окреп, и гордости в ней теперь столько, что самому Принцу впору было бы занять немного. Но я прощаю ей эту слабость; у неё есть на неё право.
(Хорошо, что Годдри рилум не требуется. Я бы не позволила.)
– Как Левиафан может разобраться в его чирьях?
– Ну, мужик думал, там есть какой-то узор, который никто не видит.
– И что, вам реально пришлось это сделать?
– Да. Годдри, кстати, понравилось эту проблему переводить. Но самое смешное, что смысл в итоге был. Видишь ли, нам с Годдри пришлось изобразить карту его лица для Левиафана.
– Мне кажется, я никогда не пойму, как вы это изображаете.
– Практически всё можно свести к последовательности простых сигналов, Яна. Мы показываем им акул, крокодилов, барракуд – животных, на которых они реагируют по-разному. Мы создаём в их умах местность. Карта превращается в заросли водорослей…
– Не суть важно. В чём была польза?
– В том, что до сих пор нам не приходилось детально рисовать им местность. А теперь пришлось. И нам, скорее всего, придётся поступить так же, когда мы будем создавать модель для проблемы Принца.