Сломанные вещи. Часть 3 из 4 - стр. 20

А когда выбралась оттуда – на четвереньках, чтобы не было видно из окна, – опустила все жалюзи. Именно с тех пор я и живу с закрытыми окнами.

Следующую неделю провела под входной дверью, прислушиваясь к шорохам в коридоре. Сначала пыталась спать на диване, но, стоило задремать, тут же мерещились звуки – будто кто-то подходит к двери или ковыряется в замке. В конце концов я забаррикадировала вход тумбочкой, рядом с которой и обустроила спальное место.

Сигареты быстро закончились. Припасы в баре продержались дольше – вот тогда я и опустошила все эти бутылки на полках, – но в конце концов тоже иссякли. Пришлось обходиться слабеньким успокоительным из доставки и тоннами марципана – не знаю почему, но в тот момент мне безумно его хотелось. Целыми днями только марципан и жевала. Теперь видеть его не могу.

Я бы и дальше так сидела, но однажды раздался телефонный звонок. Рассудив, что от смерти не убежишь, я ответила.

Это оказался отец. И я быстро поняла, что мужик был от него.

Тогда я впервые в жизни наорала на отца. Вперемешку с рыданиями. Сама не помню, что за бессвязную чушь я несла, но его тон был явно удивлённый. В конце он даже извинился.

Син поднимает бровь.

– Настолько непрофессионалы, что ты их заметила? Ты же по сторонам не смотришь.

– Я не смотрю на тех, кто не представляет угрозы. Если за мной идёт какой-то мужик – я замечу.

– Но этого ты ведь не заметила?

Раздражённо выпаливаю:

– Я и тебя не заметила. Оказывается, за мной ходит толпа народу, а я ничего не вижу.

Голос-в-голове шепчет: Помнишь того портового мужика? Как долго он шёл за тобой? А ты ничего не видела. Представь, что бы он сделал, если бы не Дэн. Выпотрошил тебя, как свинью на бойне. У меня и картинки есть, смотри.

Хватит! Не хочу видеть эту гадость! Но Голос не отступает, всё показывает и показывает женские тела – изломанные, располосованные, крепко обмотанные колючей проволокой.

Стараясь отвлечься, дёргаю к себе тарелку с салатом и наливаю сок – часть выплёскивается на столик, и я спешно вытираю.

Син наблюдает за моими действиями, время от времени забрасывая в рот по куску пиццы. Доев, залпом выпивает стакан сока и откидывается назад, положив локти на спинку дивана.

– Когда твой отец был здесь, он говорил о «методах, позволяющих скорректировать нежелательное поведение». Что это значит?

Вздыхаю обречённо. Эту тему поднимать совершенно не хочется.

– Ну… Есть такое заведение… Для девушек из приличных семей. То есть формально для всех, но парней там единицы. Воспитательный пансионат с религиозным уклоном. Там, типа, промывают мозги. Дают препараты, и нужно ходить на всякие психологические тренинги и религиозные службы. Каждой дают наставницу. Ей нужно ежедневно рассказывать обо всём. То есть вообще обо всём – все мысли, желания…