Сломанная невеста - стр. 21

***

Прошло ещё несколько дней.

Я почти не разговаривала с Аминой. Она тоже не искала встречи, не навязывалась, не пыталась говорить со мной так, как раньше. Её улыбка стала реже появляться на губах, а в глазах было что-то новое – что-то, что я не хотела разглядывать.

Башир был доволен. Отец был доволен. Женщины в доме перешёптывались о том, как удачно всё сложилось.

А я ждала.

Ждала, когда наступит моя очередь.

И она наступила.

На третий день отец велел мне собираться.

– Поедем выбирать тебе платье, – сказал он так, будто говорил о покупке нового ковра в гостиную.

Я не спорила.

Не возражала.

Не показывала, как внутри меня всё клокотало от ужаса.

Я просто молча накинула на голову платок и пошла за ним.

Мы ехали в город. Со мной была тётя и две женщины из семьи жениха. Они улыбались, говорили что-то между собой, выбирали наряды, обсуждали ткани.

А я шла среди них, чувствуя, как будто меня ведут на убой.

Бутик был большим, просторным, полным сверкающих тканей, белого кружева, шелка, золотых нитей. Вся роскошь, которой меня никогда не баловали, теперь расстилалась передо мной.

Но я не хотела этой роскоши.

Я не хотела этого платья.

Я не хотела этого брака.

– Выбирай, – сказала одна из женщин.

Я молчала.

Мои пальцы прошлись по кружеву одного из нарядов.

Такое тонкое, нежное… как насмешка над тем, что со мной собирались сделать.

– Это хорошее, – кивнула тётя. – Богатый узор, дорогая ткань.

Я выбрала самое простое.

Без золота. Без вышивки.

Скромное.

Мне не нужно было наряжаться, чтобы выглядеть как принцесса.

Я не шла на бал.

Я шла на убой.

– Оно красивое, – похвалила одна из женщин, но я видела, что ей не нравится мой выбор.

Им хотелось роскоши.

Им хотелось показать, какую невесту берёт их сын.

Но мне было всё равно.

Я стояла в примерочной, глядя на себя в зеркало, и не узнавала отражение.

Кто эта девушка в белом?

Она выглядит спокойно.

Но я знала, что внутри неё всё кричит.

После платья мы поехали собирать приданое.

Чужие люди решали, что мне нужно в новой жизни.

Новая посуда, новые ковры, постельное бельё, мебель.

Я не выбирала ничего.

Я только кивала, когда меня спрашивали.

Какая разница, какие тарелки будут стоять на моей кухне, если это не мой дом?

Какая разница, какой узор будет на скатерти, если я буду смотреть на него каждый день с ненавистью?

Я видела, как женщины улыбались.

Как для них всё это было естественно.

Они не понимали.

Они не слышали этот грохот внутри меня.

И когда мы вернулись домой, когда мне сказали, что через два дня состоится никах…

Я поняла, что времени больше нет.

Если я не уйду сейчас…