Сломанная любовь - стр. 63
– Ты опять с ним спуталась? – отчеканила мама, с грохотом поставив чайную пару на стеклянную поверхность стола. – Ольга, тебя, я смотрю, жизнь ничему не учит, да? Что же ты сама не кричишь? А? Почему? Быть может, это я научила тебя молчать, когда тебя лапает наглый исписанный хулиган?
– Ты серьёзно? – я сначала замерла, пытаясь понять, не послышалось ли мне. Обернулась, но, наткнувшись на знакомый прищуренный рентгеновский взгляд, расхохоталась. Громко и совсем не по-женски кокетливо. – Ты забрала Мишку, чтобы поговорить о Королёве? Серьёзно? Могла просто позвонить и высказаться.
– Я даже имени его слышать в своём доме не хочу! – всплеснула руками мама, руки её тряслись так, что золотистая кофейная чашечка стала дрожать на блюдце, выдавая напряженность в её теле. – И ты забудь, Ольга. Мало он тебе горя принёс?
– А скажи мне, маменька, – я отпила кофе, чтобы смочить пересохшее горло. – А Королёв правда женился? Или ты всё это мне сказала, чтобы я проще пережила, что он уехал в Штаты, забыв обо мне?
– Конечно, правда, – голос её был спокоен максимально, да и лицо не выдало ни единого всплеска эмоций. Не врет…
– А откуда ты узнала? – не унималась я, не давая ей шанс обдумать свой ответ.
– Так Галина Петровна сказала, – мама не выдержала и подошла, вложив в мою руку блюдце, чтобы не капнуть на белую футболку. – Не отстирается, Ольга. Ты же знаешь, как сложно вернуть вещи белизну после кофе.
– А она откуда узнала? – я, послушно подставив под чашку блюдце, продолжила допрос. Все вопросы, что крутились в голове, внезапно хлынули наружу, разбережённые этим мужчиной с синими глазами.
– Он женился на её бывшей ученице, которую она готовила к вступительным на журфак, кажется. Имя не помню…– мама абсолютно натурально задумалась, прикусив изнутри щёку, как делала это всегда. – Синицына… Орлова… Воронова… Нет, Лебедь! Точно… Галина мне даже фотографии показывала и дипломы, переживала, что очень талантливая девочка уехала в Штаты. А она на неё ставку делала.
– Мне пора, – спрыгнула с подоконника, вымыла за собой чашку, поставив её на белоснежное полотенце вверх дном – так, чтобы мама довольна осталась.
– Ольга, – мама внезапно перехватила меня за локоть. – Мне очень жаль, дочь. Очень. Но уже ничего не изменить…
Я замерла, прожигая взглядом дверь, в которую хотелось выбежать, лишь бы не ощущать её холодные руки. Я даже не думала, что воспоминания настолько живы…
***прошлое…
– Ольга! Что ты творишь? – взвизгнула мама, пытаясь остановить меня. – Тебе только через неделю снимать швы!
– И что? – набравшись откуда-то взявшейся храбрости, я даже посмела огрызнуться этой холодной и бесчувственной женщине, что матерью гордо называлась. – Дома раны залижу.