Сломанная любовь - стр. 62
Даже не заметила, как открыла дверь ключом… В квартире, как всегда, пахло цитрусом, потому что утренняя влажная уборка с несколькими каплями эфирного масла была ритуалом матери. Вдохнула и вздрогнула… Эта квартира стала чем-то чужим, тёмным, тем, что хочется забыть, как страшный сон. Взгляд упал на запертую дверь моей комнаты, и ноги сами понесли меня туда. Толкнула глухую створку и замерла…
В абсолютно пустой комнате не было ничего… Белоснежные стены, темный паркет и голое окно. Словно из этих стен пытались вырвать то, что здесь произошло. Лишь запах горького лимона резал рецепторы… Моет… Старается стереть, забыть… Но не получится.
В детстве эта комната казалась огромной, а теперь я даже удивлялась, как в этом бетонном квадрате могла уместиться вся моя мебель.
– Привет… – пробежалась пальцами по стене, прижалась пылающей щекой и смахнула вырвавшуюся слезу. – Прощай…
Вышагнула из клетки, в которую превратилось моё воспоминание, и громко хлопнула дверью.
– Ольга? – из гостиной вышла мама, поправляя на переносице очки в золотой оправе. – Я не слышала, как ты пришла, а мы таблицу умножения повторяем. Михаил, ма…
– Мама! – вереща от восторга, выбежал мой малыш, оттолкнулся и запрыгнул на шею, обвивая шею ручками. Его маленькие мягкие пальчики автоматически зарылись в волосы на затылке и стали поглаживать неровности от зарубцевавшихся шрамов. Только ему разрешала трогать волосы. Только моему малышу. Он не сделает больно. – Ты всё? А я думал, что с Алиской успею на качелях покататься.
– Успеешь, – чмокнула сына в нос, опустила на пол и махнула в сторону коридора. – Я скоро спущусь, только…
– Только с детской площадки ни на шаг… – как болванчик, закивал Миша, натягивая сандалики. – С чужими дядьками не говорить, конфеты не брать, а в случае чего орать, привлекая внимание. Да?
– Ну, орать – это как-то чересчур, – откашлялась мама и подошла к сыну, чтобы поправить ворот джинсовой курточки. – Михаил, кричать – дурной тон…
– Дурной? – нахмурился малыш и бросил в меня вопросительный взгляд.
– Кричи, милый. Чем громче, тем лучше, – я подмигнула ему, услышала в ответ радостный смешок и хлопок двери.
– Что ты говоришь, Ольга? – всплеснула руками мама и протянула руку, указывая мне дорогу на кухню, можно подумать, я не знаю. – Ты же понимаешь, что учишь плохому? А потом мы удивляемся совершенно истеричным детям.
– Мама, – я проигнорировала отодвинутый для меня стул и взобралась на широкий подоконник, как в детстве, откуда был виден весь двор. Напряженно осмотрела детскую площадку и выдохнула, увидев, как сын выбежал за руку с внучкой нашей соседки. Жиденькие светлые волосы девчушки были стянуты ярко-розовыми резиночками, взметаясь в воздухе, как вспышки. Улыбнулась, рассматривая белые гольфики, что она поправляла постоянно. – Ты знаешь, что по статистике беда с детьми происходит лишь потому, что они боялись кричать. Мы их воспитываем, запрещая шуметь, навязываем, что все взрослые правы. Вот только не все. Некоторые взрослые несут в себе опасность, и я не буду глушить в своем сыне инстинкт самозащиты, если ему не понравится взрослый, то он имеет право кричать, кусаться и убегать. Пусть делает всё, чтобы сохранить себе жизнь. А то, что подумают соседи, меня меньше всего интересует.