Сломанная корона. Паганини - стр. 27

Или я просто нас плохо знала.

– Посмотри, – став серьезным, говорит мужчина нашим отражениям. – Ты потрясающая.

Он обходит меня и ловким движением расцепляет застежку лифчика, а затем стягивает нижнюю часть комплекта. Кружево падает к моим ступням, похожее на снежные узоры на окне.

Я смотрю на нас, полностью обнаженных, в зеркало. Леша гладит меня по бедру. Тянусь к нему за поцелуем. Он оказывается недолгим – парень отстраняется и отходит.

Ты куда?

Он пятится назад и левой рукой берет гитару, усаживаясь на кровать.

У меня внутри все обрывается.

Ты сыграешь для меня?..

Слежу за тем, как пальцы правой руки ложатся на гриф. Характерный шаркающий звук при смене аккордов достигает моих ушей, а каждый удар о струны делает за меня шаг в его сторону. Вокруг пропадают любые шумы, меня завораживает его мерно двигающаяся над струнами рука. Вверх-вниз. Вверх-вниз.

Я сажусь на колени перед ним, устремив взгляд на его лицо. На глаза, которые закрыты. И на губы, которые неожиданно раскрываются.

Меня словно за вытянутую руку вырывают из толщи воды, и наконец-то я начинаю слышать.

Леша играет только одну песню, но времени проходит столько, как если бы это длилось на протяжении всего восхода солнца, прямо до полудня. Я вижу дребезжание струн, их резонирующие движения, пронзающие воздух. Я слушаю их, его голос, и все это сливается во что-то большее, чем просто песня. Будто опять попадаю на сцену, в мир тысяч светлячков. Внутренности отбивают ритм, которым руководит мой музыкант.

Тысячу раз мне пели, играли на гитаре, на клавишах, на различных духовых инструментах… И сейчас это было тоже самое, что один из тех разов, но и при том нечто совершенно новое. Музыка отскакивает от стен, а его голос словно клянется мне в чем-то. Дело уже даже не в словах песни, а в интонации, в неких переливах его надрывного тембра. Каждое слово – обещание. Каждая строка – клятва. Каждый куплет – нерушимый обет.

Будь моим.

Пожалуйста.

С губ чуть не слетели слова: «Я тебя люблю». Я прекрасно понимаю, что мы знакомы два дня, и любой бы человек просверлил пальцем мой висок насквозь. Сама бы просверлила.

Но у меня такое ощущение, что я знаю этого человека уже целую… чуть не подумала «вечность». Он – тот, чей голос не давал мне сдаваться в самые трудные моменты и разделял мое счастье в лучшие. Он был со мной всегда – на вечеринках, на пляжах, когда солнце вареной сгущенкой растекалось по коже, на качелях, в автобусах, поездах, самолетах и метро. Эта музыка делала то, что не мог сделать даже самый близкий человек. Можно позвонить другу, когда тот будет занят, а ты будешь в нем нуждаться. Можно попытаться обнять кого-то, а он передернет плечами. А музыка не предаст.