Слияние в Вечности - стр. 9

– А как же течения? – спросила она, не сводя взгляда с волн, соединявшихся в подобии танца.

– Чушь! – фыркнул О́ктиус. – Мы погружались дважды! Никто не отравился!

– Если нас увидят, нам конец, – продолжала нагнетать Ми́дла.

– Лиа́на, верно? – проигнорировал О́ктиус её опасения. Лиа́на кивнула. – Постарайся думать о планете. Может она заговорит с тобой?

– С тобой говорила?

– Однажды.

Расцепив пальцы, они погрузились в лаву с головой. Лиа́на нырнула последней. Вначале не было ничего кроме жжения. А потом она открыла глаза и обнаружила, что… видит. Засмотревшись на зажмурившегося О́ктиуса, она заметила возле него потоки лавы насыщенного красного цвета, тянувшиеся куда-то, словно подводные ленты, и, помешкав, поплыла за ними.

Ощущения были странными. Впервые ей было так жарко, что кожа, находясь в жидкости, покрылась испариной. Там, где она касалась красных потоков руками и ногами, жгло особенно сильно. Терпя боль, она следовала за потоками, пока не достигла впадины, в которую они сливались. У неё зашумело в ушах, из глаз брызнули слёзы. Она впервые плакала, сама не зная от чего.

– Лиа́на! – подобно горной трубе зазвучал женский голос повсюду. – Скоро сила покинет расу огня! Только соединение спасёт нас! – завораживал он мелодичностью.

– «Почему мы перестали чувствовать?» – сосредоточенно отправила она мысль планете, но та не ответила.

Впадина завертелась, испарившись, исчезли и красноватые потоки. Вынырнув, Лиа́на различила голоса О́ктиуса и других особей, искавших её ближе к берегу.

О́ктиус участливо помог ей выбраться на берег. Они, конечно же, перепугались из-за её отсутствия: тревожность буквально витала в воздухе, и, как только прошёл шок, Ми́дла обрушилась на неё гневной тирадой.

– У тебя такие сильные эмоции, – заторможенно сказала Лиа́на. Ми́дла спешилась, замолкая. – Не понимаю, почему мы должны этого стыдиться, – тёрла она глаза, прогоняя возникавшие перед ними блики.

– Потому что это запрещено, – недоуменно ответила стройная особь с длинными белокурыми волосами и крупными глазами, в которых вокруг светлых зрачков плескалась лава.

– Аме́ла права, – поддакнула Ми́дла. – Мне не хочется оказаться в …

– Да, – перебил её худой сутулившийся «ла́са» с глазами, как у Аме́лы, – но чувства никто не запрещал. Можно соответствовать.

О́ктиус включил световой луч на встроенном в рукав его костюма передатчике, освещая им лица.

– Это тебе мама сказала? – подколол он его, и худой надулся.

– Ки́о, ты что-нибудь слышал? – мягко спросила его Аме́ла, заметив, что он расстроился.

– Шум в ушах.