Слишком женская история - стр. 24
– Я умру. Не возражай. Это как-то странно и непривычно. Зудит, но не болит, правда. Только что будет с моими подругами? И я тебе не говорила, с одним пожилым, не очень здоровым, но славным мужчиной?
Ее голос был таким, что казалось, будто перо медленно скребет шершавую бумагу и ты просто читаешь с трудом написанное. Алена ощутила холод и жесткость чужого смертного одра и выбрала правду:
– Ничего с ними не случится. Приспособятся, не беспокойся, не трать силы.
– А я хотела завещать их тебе. Уговорить поддерживать, ведь они почти старухи.
Алена растерялась, что случалось не часто. Промямлила:
– Ты пока выздоравливай, а я все обдумаю. Так неожиданно… Такая ответственность… Это же переворот в моей жизни…
Свекровь тускло и долго вглядывалась в нее, будто пыталась узнать. И на следующий день начала поправляться.
Испуганная же Алена надумала вот что. Алевтина, приметив ее увлечение людьми, неверно его истолковала. Да, водилось за ней с детства – смотрела не на товар, а на продавца. Зелень и цветы покупала у бабулек, казавшихся особенно жалкими и нищими. Всегда норовила помочь донести тяжесть. Легко срывалась в магазин или аптеку по просьбе больных. Терпеливо выслушивала жалобы и умела подбодрить, распахнув дверь там, где несчастные месяцами ощупывали глухую стену. Да еще и смеялась: «Все преодолимо, если не отчаиваться».
Но для постоянного общения любые люди ей нужны не были. Проблемы большинства оказывались скучными и не решались только из-за тупости и лени. Проблемы меньшинства были неразрешимы, но тогда, по Алене, считать их проблемами могли только дураки. Кто же еще будет клясть данность вместо того, чтобы жить в ней? При неизбывной готовности помочь она не жаловала тех, кто требовал помощи, не разбив лба в битве с судьбой.
Алевтина хотела пристроить избалованный ее деятельной заботой народ, чтобы умереть спокойно. Она тоже изучила сноху. Восприняв просьбу как волю умирающей, Алена ни за что не бросила бы траченных годами и недугами, добрых и злых, умных и глупых женщин. И даже одного мужчину. Но служить им, как Алевтина, она не могла. Та вкладывала в своих подопечных душу. Алена же полагала, что люди обойдутся без чужой души. У каждого своя есть. Времени, сил и денег им не хватает. Она не прочь была безвозмездно отдавать свои. При условии, что обделенные жаждут независимости и быстро добьются самостоятельности. Алена научила бы их, как это сделать, повозилась бы с каждым в отдельности. Но вряд ли такая преемница безотказной Алевтины им была нужна. И не Алена от них, они от нее отказались бы наверняка. Доводить дело жизни свекрови до такого конца было нельзя.