Слишком борзая - стр. 10
Внедорожник остановился прямо на дороге и из него выскочил мужчина, быстрым шагом приближаясь к лежащей лицом вниз девушке.
Казалось бы, ситуация и дальнейшее её развитие вполне понятны, но то, что случилось дальше, заставило меня замереть с открытым ртом прямо на краю лесной просеки.
Едва мужчина склонился над девчонкой, её длинные ноги в черных кожаных брюках взлетели вверх, рассекли воздух словно ножницы. Секунда, и мужик стоит на коленях, а в руках блондинки самый настоящий пистолет, направленный ему в голову.
Моему изумлению не было предела. Что происходит? Её поведение на дороге было заранее продуманным, и этого водителя она провоцировала не случайно? Кто она такая?
Не успел я прийти в себя от увиденного, как события начали разворачиваться еще стремительнее. Всего в нескольких шагах мимо меня скользнула первая тень, чуть дальше – еще один силуэт, и с противоположной стороны дороги так же высыпали экипированные в черный камуфляж люди.
Громила в натянутом по самые брови капюшоне появился перед моим лицом настолько быстро и бесшумно, что я после всего пережитого и увиденного поверил бы и в привидение.
– Вашу мамашу! – выругался я, от неожиданности забыв правильное сочетание этого ругательства.
– Заплутал? – поинтересовался «капюшон», ухмыляясь и перекатывая в зубах спичку.
Не желая связываться, дабы не вляпаться в историю, едва сойдя с самолета, я поднял ладони и развернулся в обратную сторону. По привычки извинившись на английском языке.
– Иностранец, что ли? Ну, тогда гуд найт! – последнее, что я услышал и отключился.
Не сам, конечно. Выключил меня громила, легонько тюкнув по темечку своим кулаком.
Очнулся я уже в мягкой постели неизвестного мне жилища. Рядом со мной сидел дед Борис, бледнее свежевыпавшего снега.
– Ну, слава богу! – оживился Борис, увидев, что я открыл глаза.
– Где я? – проскрипел мой голос.
Интерьер комнаты наводил на мысль, что меня притащили в какой-то музей, и в данный момент моё бренное тело проминает перины века так девятнадцатого примерно. Резная мебель из массива дерева, классическая раскладка на стенах и старинные часы, с циферблатом которых разберется не каждый.
– Дома, Тимур. Наконец-то ты дома, – мягко улыбнулся старик, смакуя эти нехитрые слова.
Его глаза лучились счастьем, что солнце можно было выключать. Я не чувствовал себя дома, но возражать не стал, потому что впервые видел такое безмятежное счастье в глазах Бориса Иннокентьевича. В выцветших радужках медового цвета больше не было беспокойства и напряжения. И, глядя на деда, я осознал, насколько действительно для него было важно притащить мою задницу в Россию.