Слипер и Дример - стр. 87
Великий Вездесущный Тутытам и его туристическое агентство Белочников Стрелочкиных
Резкий свет пробился сквозь его, Артемия Феоктистовича Шматко, веки. Бухгалтер потянулся было сладко, а затем подскочил, словно ужаленный Страстной Напастью. Руки-то его были на руле! О, Великий Тутытам!
«Я уснул за рулём!» – пролетела пикирующей Белкой-Парашютягой первая его мысль.
«Я жив!» – пронеслась вслед за ней Белкой-Дельтапланерюгой вторая.
«Ура!» – тут уже чёткий и цепкий бухгалтерский мозг взял всё под свой неусыпный математический контроль. Быстро обежав вниманием ноги-руки, мозг констатировал, что управление машиной в полном порядке. И неторопливо, последними в очереди, распахнулись глаза.
– Кутунгескэ джаляб! – неожиданно для самого себя заорал Артемий Феоктистович на чужестранном ему, далёком языке.
Кругом простирались горы. Да такие, что ему, рядовому бухгалтеру, жившему в комнатах Буркиной Фасо, и не снились никогда. Снежные вершины сияли, словно намытый хрустальный сервиз в серванте его бабушки. Дорогой читатель, чему удивляться? Все бабушки вселенной одинаковы. Во всех сервантах всех галактик стоят одни и те же хрустальные сервизы. Биллионы сервизов. Биллионы бабушек. И по всей вселенной вторые намывают и стерегут первых в биллионах сервантов. Памаги-и-ите!
– Вай Дод! – заорал Артемий и переключился на родной планетарный язык: – И куда дальше?! И как мне вернуться домой? И где я? И сколько нас тут?
Но горы молчали. И высились вокруг, словно грозные пограничники, поймавшие наконец-то нарушителя государственных пределов с полными карманами жевачки. Мало того, где-то в глубине бухгалтеровского мозга некто противным кошачьим голосом запел: «На границе тучей ходит бурый, край утробой мишиной помят…».
Артемий Феоктистович поёжился в сюртучном пиджмаке и сжался утробой.
– И как же это я пролетел селение-то? Иб ту ю мэ мэ! Никто ж не остановил. А главное, никого не сбил, не задел. Вах-вах, чудо-то какое! – Он кудахтал о своём несбывшемся ДТП, но вдруг резко сник. И припомнился Артемию странный сон, виданный им вроде как только что. И каким-то непонятным, но вполне ощутимым образом Феоктистыч почувствовал, как многие и многие детали чего-то несусветно большого и великого сейчас очень быстро складываются в одну цельную и вполне конкретную картину. Ум отказывался это объяснять, но душа всё поняла и затихла в предчувствии. Да, дорогой Артемий Феоктистович, бухгалтерский ум не был знаком с механизмом срабатывания системных узлов закона кармы. А душа это знала очень даже хорошо.
– Чё делать-то? – задал он знаменитый риторический вопрос всех племён и народов.