Размер шрифта
-
+

Слезы саламандры - стр. 19

— Наш маленький Гудри уже настоящий книжник! Он непременно будет учиться в Чит-тае! — смахнув слезы умиления, матушка опустилась на ковер в ногах отца.

Тот ласково улыбнулся любимой жене:

— Конечно, он будет учиться в Чит-тае!.. Ведь и я, и мои старшие сыновья, и все мужчины рода Меджахар становились ловчими дэвов. Вот и Гудри, как подрастет…

— А может, достаточно уже в нашей семье ловчих дэвов, мой господин и повелитель? — робко спросила матушка. — Ты же слышал его! Он достоин написать не одну-единственную книгу ловчего дэвов, как заведено меж вами, а много-много замечательных книг, которые прославят его самого, род Меджахар и весь Астанапур!

Гудри едва не задохнулся от счастья, услышав похвалу из уст матери.

— Гудри… — вдруг позвала она и указала на место подле себя. — Гудри… Где же ты, сынок?

Юноша вдруг понял, что не может слезть с проклятого табурета! Тот начал расти и все рос и рос, а двор, дом и сад становились все меньше и меньше. Матушка, отец и братья запрокинули головы, их лица светлели внизу, а потом и вовсе исчезли. Табурет вымахал до размеров Белой башни… Трясясь от страха, Гудри приблизился к краю, заглянул… Вздрогнул всем телом и проснулся.

— Гудри, Гудри, мальчик мой… — вновь послышался слабый матушкин голос.

Гудри тотчас подскочил, протер кулаками глаза. Запрыгнул в мягкие туфли и зашлепал в коридор. Бросил взгляд влево: на крюках отсутствовали два положенных кувшина, матушкин и Якира. Все понятно! Как обычно, старый слуга спозаранку отправился за утренней водой. И кувшины наполнить, а заодно и языком почесать, последние сплетни послушать. Это надолго…

Гудри остановился перед входом на женскую половину. Он уже достаточно взрослый, чтобы не ходить туда…

— Я проснулся, матушка… — как можно более беспечным тоном произнес он.

— Доброе утро, сынок, — послышалось из-за тяжелой занавеси.

Супруга Меджаара Меджахара никогда не обратилась бы к своему сыну с подобной просьбой — но этого и не требовалось. Гудри и сам знал, что нужно сделать. Он подхватил ночное ведро с притертой крышкой и заторопился во двор. Раньше он злился на Якира, когда нерадивый слуга не успевал выполнить эту постыдную и грязную работу. Но как-то раз Гудри увидел вернувшегося старика: Якир едва-едва плелся, волоча ноги, и с тяжелым вздохом снял с плеч два положенных кувшина. Увидев это единожды — Гудри устыдился раз и навсегда.

Когда отец сгинул, и платить слугам стало нечем, один за другим все работники исчезли. Поговаривали, кое-кто даже прихватил из дома что плохо лежало… Остался лишь верный Якир, который все детство мазал разбитые коленки маленького господина лечебной смолой и прикладывал свежее мясо к синякам после уличных драк. Остался, не требуя платы за свой труд и довольствуясь куском хлеба, парой кружек воды и крышей над головой. С той поры так и повелось — Якир, встававший раньше всех, отправлялся за водой, а гордый потомок рода Меджахар выносил ночное ведро.

Страница 19