Слезы русалки - стр. 50
— И все?
— Да, всё.
Саша осмотрел жену пытливым взглядом, желая проникнуть ей в голову, дабы узнать, не скрывает ли она от него что.
— В общем, давай, пожалуйста, без выкрутасов. — Саша совсем успокоился и как будто стал совсем прежним.
Вера поцеловала его в колючую щеку.
— Тебе надо побриться, — сказала она.
— Да, конечно.
И он снова испарился.
Вера стала водить дружбу с Арсением. Она посмотрела внимательно в глаза мальчика и нашла в нем собственные страхи.
Арсений также не знал, куда себя деть. Папа и мама день и ночь ругались. Арсений поделился с Верой, что они никогда не ложились спать, не выложив друг другу ряд взаимных упреков. Его красивая нежная мама превращалась в фурию, плюясь на папу бранными словами, среди которых самыми приличными выражениями были «тебе ещё не надоело шляться не пойми где?» или «ты просто мразь, Вадим, как же я жалею, что родила от тебя ребёнка».
Угрюмый папа вторил ей такими же сожалениями, которые резали Арсения ножом по сердцу. «Если б не Сенька, я б развёлся с тобой завтра же. Ты сама не понимаешь, какая ты тупая баба. Тебе осталось растолстеть, тогда станешь точной копией своей мерзкой мамаши. И да, я не просил рожать от меня ребёнка. Ты специально сделала это, чтоб я был вынужден жить с тобой вечность».
Потом следовали слезы мамы, она в истерике хлестала папу по щекам. Папа обзывал ее ненормальной, с силой заламывал руки и отшвыривал от себя. Потом мама опять долго плакала. Папа проклинал свою жизнь.
Дедушка и бабушка не могли помочь Арсению.
Дедушка Петя добр и нежен с ним, но он тяжело болеет. Арсений видел, как Петр Сергеевич уставал от его болтовни и уходил, чтоб не мешать спокойствию дедушки. Возможно, спокойствие — единственная радость, которая ему осталась.
Бабушка Алена, напротив же, совершенно неугомонная. Тут устает уже Арсений. Бабушка Алёна необъятная, и ее голос ей под стать — он грузным протяжным эхом разносится по всему дому, казалось, на несколько километров вперёд. Арсений вздрагивал, слыша тяжёлые шаги, это означало, что сейчас его накроет звуковой волной недовольства и упрёков. Он, как пуганый зверёк, жался в угол, зная, что все равно эхо громового голоса настигнет его, где бы он ни прятался.
Бабушка говорила, что он никчёмный — «весь в непутевого отца». Она всегда недовольна его помощью, хотя всегда горячо на ней настаивает. Она запрещает все на свете, но при этом сокрушается, почему внук растёт таким рохлей.
Только с Сашей было хорошо. Он мог насмешить, подбодрить. Но и он исчез. Сначала в далекую Москву, а затем испарился прямо на глазах Арсения, как в сказке.